Писатели – такие же люди, как и все остальные, только чуть сумасшедшее, но и писатели устают.
Хорошо, что не пришлось делать стыковку в день прилета.
В аэропорту Кеннеди никогда не знаешь, как пройдешь паспортный контроль: как-то Денис с Кариной простояли в очереди почти два с половиной часа и опоздали на рейс в Лос-Анджелес. Поэтому было принято решение не устраивать гонок, и Мартин не только заказал им номер в отеле «Томпсон», что возле Центрального парка, но сам лично встретил в зале прилета и отвез на Манхеттен.
Господин Мартин Рич давно уже был не просто литературным агентом, представляющим интересы экзотического писателя в США, а другом, насколько может быть другом человек, получающий тридцатипроцентное отчисление с гонорара за каждую изданную книгу.
Несмотря на джет-лаг, лежавший на веках тяжким грузом, Давыдовы поужинали вместе с ним в прекрасном французском ресторанчике на углу 47-й и 7-й. И к 22-м по местному времени, сытые и довольные, рухнули в свою постель размера «кинг-сайз», не думая ни о любви, ни о прекрасном виде на Центральный парк, открывавшемся из окон. После трансатлантического перелета и двух бутылок красного бургундского можно и нужно думать исключительно о сне.
На полу остались валяться мокрые полотенца, неразобранные чемоданы (а зачем их разбирать, если завтра снова в путь?) скалились открытыми крышками, через не задернутые до конца шторы в комнату сочились дрожащие неоновые огни Большого Яблока. Город гудел за окнами низким, тяжелым басом блюзмена. Вокруг памятника Колумбу в бесконечном хороводе крутились светляки фар, оранжевым горели гребешки на крышах таксомоторов, вскрикивали клаксоны. Ист-Сайд полыхал огнями на другой стороне Центрального парка, а они спали без задних ног, как и положено путешественникам, пролетевшим полмира.
Мартин, корректный и элегантный до невозможности, приехал вовремя – как раз к позднему завтраку, когда Давыдовы успели не только привести себя в порядок, но и заняться любовью, и снова привести себя в порядок. Это было традицией – начинать первый день путешествия с любви, и им обоим нравилась такая традиция.
После завтрака и неторопливой беседы о контракте с бразильским издательством (Рич вел свою линию ненавязчиво, но очень настойчиво, ведь Бразилия – огромный рынок, и тут очень важно не прогадать!) они втроем прогулялись к Земляничной поляне, посидели у озера.
День был прекрасным, не холодным, а нежно прохладным – в ветерке, заблудившемся между небоскребами, чувствовалось дыхание надвигающейся осени, но листву еще не окончательно выкрасило в багрянец, деревья щеголяли и зеленым, и желтым, и красным. До холодных ноябрьских дождей оставалась целая вечность – несколько недель восхитительного бабьего лета.
К Нью-Йорку нельзя относиться равнодушно.
Его можно только любить или ненавидеть.
Давыдовы его любили, поэтому минуты летели незаметно. День канул в лету за разговорами и прогулками, словно и не было его совсем.
Мартин лично