За гранью безумия. Борис Левандовский

вот и мсье Бланже… – знакомый сюсюкающий голос теперь клокотал.

      Гаспард попытался отстраниться, упал на пол. Из дыма проступила миниатюрная фигурка.

      Ее лицо не слишком изменилось – не вытянулось в морду рептилии. Но огромные зубы, длинные, как кривые гвозди, теперь торчали наружу, изорвав в лохмотья по-детски пухлые губки. Вздутая, почерневшая странгуляционная полоса уродливым ожерельем проходила по шее. Золотые глаза маслянисто блестели, кожа потемнела, став болотно-зеленой. Тонкие чешуйчатые ручки были по самые плечи испачканы чем-то темным и густым.

      – Мсье Бланже снова будет играть мной? А где же его струна?

      Лу Рид в хрипящих динамиках мучился вопросом, какой костюм надеть бедной девочке на завтрашние вечеринки. Кровь стучала в висках, сливаясь с пульсирующим ритмом, немигающий взгляд миджет гипнотизировал, наполняя внутренности колючим льдом, ее бормотание юркими многоножками щекотало уши…

      – Спустись яд скорпиона Тетет, поднимись яд скорпиона Чечет… да падет гнев Матери на святотатца! Пусть рыбы сожрут его внутренности, пусть гиены разгрызут его кости, пусть донные черви поглотят его прах, чтобы никогда не пройти его душе по Шести Пещерам, чтобы никогда не возродиться вновь!

      Она прыгнула, Гаспард откатился, чувствуя, как улетает куда-то прочь пол. От приступа головокружения его едва не вывернуло, а миджет тут же навалилась сверху, вогнав торчащие зубы ему в бедро, рванув вверх. Острая боль вспышкой осветила сознание, заглушила звон в ушах.

      Выхватив книгу, Гаспард обрушил ее на голову твари, потом еще раз и еще, пока череп с хрустом не лопнул. Миджет дернулась и замерла, так и не разжав челюстей. Вслепую нащупав на столе ложку, Мийо остервенело заработал ей, как рычагом, потом бил, пытаясь выломать зубы, а они шатались в деснах, словно гнилые, выпадали легко, оставаясь торчать в разодранном мясе. Пришлось ковыряться там, вырывая острые осколки, потом, сцепив зубы, поливать водкой из початой бутылки.