«Здорово, Волколамск, – сказал Михаил, когда услышал голос Лены. – Не занята?»
«Кто там?» – крикнула бабушка из прихожей.
«Да так просто, – крикнула Лена в ответ. – Не тебя!»
«Я у Вадика, когда телефон твой выяснял, так и не запомнил, как тебя зовут. Таня? Оля?»
«Лена меня зовут».
«А, ну точно, как реку, да».
Лене такое сравнение, в принципе, пришлось по душе. Если бы Михаил принялся запоминать ее имя через Елену, похищенную Парисом, в этом был бы элемент флирта, который Лене показался бы неловким (Сережа весь мозг ей когда-то вынес Парисом, проводя некие малоочевидные параллели между судьбой Париса и своей). Телефонный голос Михаила был гораздо приятнее того уличного, который Лена слышала: гораздо моложе, ниже, без съезжания в сиплость. Было бы неплохо, если бы телефонный голос Михаила оказался внутри мрачного однокурсника.
«Нового ничего нет? – поинтересовался Михаил. – А то у меня есть».
«Не, мне завтра в институт», – отказалась Лена.
«Ну, давай тогда расскажи, как дошла до жизни такой», – с добрым смешком предложил Михаил.
«Тоже идея так себе», – ответила Лена.
«Дома кто-то?»
Лена утвердительно мыкнула.
«Значит, Блока ты читала? – тут же нашелся Михаил. – А что читала? Этот трехтомник, который в конце восьмидесятых издали? Это, кстати, заметно. Там выхвачено из середины его творчества, а ранние и поздние его вещи уже обойдены стороной, потому что очень уж отмороженные. Сейчас-то стесняются издавать, не говоря уж… А Пастернака ты читала? У него все безобидно, но там есть одно “но”».
«Это которого Нобелевской премии лишили?»
«Да, буквально на полпути до церемонии, а потом из Союза писателей вышибли за этот позор, что он стране нанес, за скандал, что у него к роману прилагается подборка стишков, написанных поэтом, про которого роман. Когда оказалось, что он не поэзией занимался, а литрой. А потом еще и фильм сняли в США по роману, так там для него вообще ад начался. Читала?»
«Нет, не читала», – сказала Лена, потому что решила уже про себя, что лучше Блока все равно никого нет.
«Зря, – сказал Михаил с осуждением. – Раз уж ты в тему начинаешь потихоньку проникать, то стоит прочесть. Но дело-то, вообще, не в этом. У меня есть подборка из этого романа самиздатовская, там не все стишки, но то, что осталось, просто даже не могу сказать, что это. У тебя видно, что ты ищешь эффекта, у меня тоже, наверняка. У него это – естественно совершенно. Наши хитрости видно, даже отмечаешь про себя: “Ага, вот тут хорошо! Как необычно, но точно! Больше угрей, чем самого лица”».
Это ее Михаил процитировал, и Лена попыталась сдержать польщенную улыбку, затем поняла, что телефон ведь.
«Или это вот, – продолжил он. – “Валидный инвалид. Айболит говорит: