Мягкие губы коснулись плеча, заставив вздрогнуть.
– Как ты? – спросил Вельд.
Его наглость поразила меня настолько, что я повернулась к нему лицом… И утонула в синих глазах, полных тепла. Резко выдохнула.
– Зачем ты это сделал? – спросила я мрачно.
– Я был зол, – Вельд опустил голову.
– На меня? – я отвернулась.
– Нет. Мне жаль, что ты попалась под руку.
Я покачала головой. Импульсивность. Инстинкты животных, которые подавляет каждое разумное существо. Я могла это понять… В одиночестве они становятся сильней – и мне самой порой с трудом удаётся их одолеть.
– Я получил дурное известие, – сказал Вельд тем временем. – Похоже, мы будем зимовать здесь.
– Мы? – я резко повернула к нему лицо.
– Конечно. Ведь ты – моя добыча.
Опять. Добыча – вот что он видит во мне. Впрочем, он прав – я же ему проиграла.
– Это очень плохая новость, – сказала я честно. – На берегах Дур Маур куда холоднее, чем в паре лиг от неё.
– Ты уже проводила здесь зимы?
Я кивнула.
– Мой клан проходил тут, когда… Давно. Многие погибли. Хранители запомнили ту зиму как зиму ледяных клинков.
– Что ж, – Вельд невесело усмехнулся, – значит, ты будешь меня согревать.
– Вельд… – я впервые вслух назвала лунного по имени и тут же покосилась на него, наблюдая за реакцией. Вельд поморщился, но промолчал. Не господином же мне его звать.
– Вельд, – повторила я, – нет никакого шанса уговорить тебя отпустить меня из твоей постели?
Он задумался. Потом покачал головой.
– Но почему? Разве мало желающих делить с тобой шкуры?
– Шкуры… – Вельд замолчал, потом усмехнулся. Лицо его стало ещё грустнее. – Желающих – море. Но я хочу тебя.
Я вздохнула. И я хотела его. Как бы он себя ни вёл. Едва я увидела глаза этого лунного, как поняла – я хочу быть с ним. Моё тело истосковалось по прикосновениям, но я не хотела никого из лунных – только Вельда. Вельд был куда привлекательнее и сильнее их всех, но не это было главным. Я думала, что полюблю сильного и надежного эльфа, которому смогу подарить море заботы. Пока не оказалась одна в лесу, изгнанная и бесполезная. Моя жизнь была упорядоченной, даже в одиночестве я знала, что и зачем делаю. А в том, что происходило сейчас, не было смысла. Как любовники мы не имеем будущего. Я всегда буду лишь «добычей». Но самые разумные доводы ничего не меняют: я лежу в кольце тёплых рук и в проклятом ошейнике вместо того, чтобы расковыривать замок на нем ножом.
Вельд только усилил смятение, царившее в сердце, когда прижал меня вплотную и прошептал в самое ухо:
– Признай, что ты моя, Альдэ. Или боль заставит тебя сделать это.
Вельд
Дикарка не знала, бежать прочь или остаться, и это было моей победой. Так я думал. Её голова лежала на шкурах рядом с моей, и я хотел бесконечно вглядываться в её лицо. Даже во сне оно хранило напряжение и зачаровывало – как не зачарует ни один искусный, отрепетированный взгляд