Леля пожала плечами. Одноклассница Катя Воронина, именуемая Викой не иначе, как Вороной, была и впрямь особой довольно неприятной, и к тому же действительно и воображалой, и задавакой. Когда Леля только пришла в новую школу зимой, Катя была одной из самых ярых гонительниц новенькой. Вечно насмехалась и провоцировала остальных, особенно ребят, подстраивать всяческие издевательства над Лелей. Но сейчас, теплым апрельским вечером, когда город, успокаиваясь, затихая, оставив позади дневные заботы и суету, постепенно погружался в приятные сумерки, Леле неохота было думать о зловредной, высокомерной, воображале однокласснице. Было хорошо просто сидеть, ощущая обволакивающее, нежное прикосновение теплого весеннего воздуха.
У Вики были свои причины недолюбливать противную Ворону. Она и сама была немного, а скорее даже по уши, влюблена в одноклассника Валеру Гаврилина. Естественно, Воронина, обладавшая неприятным характером и одновременно являвшаяся самой симпатичной девочкой в классе, представлялась ей весьма серьезной соперницей. Хотя, Гаврилин, честно сказать, в упор не видел ни Воронину, ни Вику. Его волновал только хоккей, которым он занимался серьезно, посвящая все свободное время тренировкам и совершенно не думая о влюбленных в него одноклассницах. Так, что Вика, страдая от равнодушия и отсутствия взаимности с Валериной стороны, злилась на столь же неудачливую, как и она сама соперницу, скорее от отчаяния. Винить и превращать гадкую Ворону в глупую злодейку, было приятно, хоть какое-то утешение для страдающего от неразделенной любви девичьего сердца.
Девочки заметили приближающегося к ним Генку Сычова из параллельного класса. Генка был длинный, тощий. Из тонкой, белой шеи смешно выпирал острый кадык, что делало Генку чем-то похожим на гуся. Он был из тех ребят, которых, хоть и не причисляют уж совсем к ботаникам, но и по-настоящему «крутые» парни с такими не водятся и при случае не упускают возможности поиздеваться или отпустить в их адрес какое-нибудь обидное высказывание.
– Привет, – поравнявшись с сидевшими на лавочке Лелей и Викой, поприветствовал Генка, осторожно покосившись на Викин шикарный боевой раскрас. Прямо самец мандрила, сбежавший из зоопарка, естественно, про себя отметил он.
Генка очень гордился тем, что, несмотря на свое совсем еще не сформировавшееся подростковое, тщедушное тело, голос у него уже не звучал петушиным криком, как у большинства ровесников, а превратился во вполне солидный мужской басок. У Генки было не так много преимуществ перед сверстниками, а вернее их практически больше-то и не было. Поэтому, каждый раз слыша звук собственного голоса, он испытывал некое удовлетворение. Только, к сожалению, поговорить особо ему обычно было не с кем. Поэтому он обрадовался, увидев девчонок из параллельного, не отличавшихся уж какой-то особой вредностью и вполне возможно с ними даже удастся немного поболтать.
– Привет, – буркнула Вика с недовольным видом. Только занудного Сычова