Но тут он вовремя одернул сам себя, ибо его уже опять куда-то понесло, а реально не хотелось конфликтовать с владыкой Ада, ибо кто знает, может, тот и взаправду существует? Тогда как этот дед столетний, лежащий перед ним пластом здесь, на больничной койке, своей надеждой на омоложение его весьма интриговал. Ввязавшись в перепалку с опасным человеком, Борис невольно позабыл принцессу Жанну и, резко обернувшись, стал искать ее. Она не спряталась в шкафу из старого оливкового древа, а лишь тряслась за его спиной в каком-то жутком состоянии «и ни жива, и ни мертва от страха», сидя на пластиковом стуле, как будто на гвоздях. Ему подумалось: «Она, должно быть, в чугунном котле с кипящею смолой искупалась, ибо на ее лице появилось такое выражение немого ужаса, что смахивало на маску скорби античного театра. Сердешная и не предполагала, что я вдруг стану неучтиво общаться с ее гуру-магистром всех масонов на этой проклятой земле».
Хвала богам, принцесса Жанна не упала в обморок и быстренько пришла в себя, когда магистр, вновь напомнив о себе, спокойным голосом сказал Борису:
– Возьми, дружище, у Марго ключи ты от моей квартиры, что в Каннах, и даже можешь там пожить, пока мне нужен будешь в этом деле. Вот только женщин не води туда, и каждую субботу я буду ждать оттуда фолианты, и за эти хлопоты тебе неплохо заплачу… таких мерзавцев все же я люблю. Ты мне своей бестактностью и хамством молодость мою напомнил! – Сказав все это, он будто что-то вспомнил и, глупо улыбнувшись, замолчал.
Его улыбка почему-то придала Борису самоуверенности. Хоть и ненадолго, но он, почувствовав себя хозяином дурного положения, решил, не церемонясь, потребовать вознагражденье и сказал магистру:
– Сир, я постараюсь оказать услугу вам, хотя не знаю, что же мне с вас взять, ибо вы не сможете сдержать свои же обещания. Однако я готов помочь вам, хотя и без энтузиазма, ибо не желаю лезть в чужую чертовщину, словно по уши в дерьмо!
Борис устал от стариков и потому с принцессой Жанной мечтал не просто распрощаться навсегда, но убежать куда подальше от нее, ибо она была его на десять лет постарше и потому уже совсем не возбуждала. И только на избытке тестостерона он, заблаговременно приняв на грудь стаканчик самогона из града Арманьяк, драл ее как сидорову козу, но не доил… А жаль! Поэтому графин хрустальный, всегда заполненный до пробки «живительной водой» для этих дел да и вообще на всякий случай, всегда стоял на прикроватной тумбе. Тогда как жадная до сладострастия принцесса Жанна, душевной холодности его в упор не замечая, раз за разом, поймав свой кайф, орала благим матом (естественно, на русском языке) на все Монако! Да так, что всем ее соседям казалось – эти вопли могли легко, как птицы, долетать до окон резиденции безумных принцев, стоявшей на скале, напротив их апартаментов, в которых Жанна продолжает, быть может, и сейчас спокойно жить. Ну, а в то время, уже далекое от нас, каждый раз, вкусив любви, ее рабыня стонала так забавно, что