Мы смотрели то в одну сторону, то в другую, того, что оставило следы, мы не видели.
– Машина проехала три дня назад, – слова старухи были полны уверенного покоя, и с ним было немного всё той же усмешки. – Пойдём-пойдём, дикарики мои. Три дома пройти осталось.
Я представил себе большую повозку из ржавого железа, с торчащими из неё костяными шипами, охваченную огнём. На повозке этой, в моём диком воображении, сидел всемогущий бог Ток, всегда разный, но всегда ужасный.
Я не стал убирать оружие, никто не стал.
Мы вошли во владения старухи, двор её дома. Во дворе был источник воды (колодец), умна и запаслива старая женщина. Спящий зимним сном виноград оплетал деревянный навес. Но всё это обычное… поодаль от дома стояло пустое тело из железа, раскрытой пастью встретило оно нас (выгоревший остов легкового автомобиля). Пасть его была полна земли.
– Это мой цветник, – Нэа указывала на железяку, что пугала нас, и говорила с любовью и теплом. – Я в нём цветы выращиваю, красивый он летом, не как сейчас. У! Железяка! – Погрозила она ему, как цепному псу, – Не пугай гостей.
Старая женщина встала на пороге своего дома, не открывая крашенную синей краской деревянную дверь. Она заговорила как хозяйка и старая мать: «Так, дикарики мои. Давайте с вами договариваться – живёте у меня несколько дней, помогаете в хозяйстве. Я вас накормлю и укрою в своём доме, расскажу, что и как устроено у нас. Но чтобы не ленились, бабуле нужна помощь».
– Хорошо, старая, проси, – вызвался Ратибор, как и всегда, без уважения в словах.
– Для начала идите в соседний двор, отломайте окна и двери в доме, выньте доски с полу, будем печь топить. Тот дом рушится и не дождётся новых хозяев, а так мне польза будет.
Старуха указала на дом через дорогу, белые стены которого осыпались, обнажая рыхлую глину и деревянные его кости. Старое ветвистое дерево с большим дуплом грозно стояло у входа во двор. Хранитель того дома. Мы осторожно стали переходить дорогу, боясь и хранителя дома, и того, что оставило следы на дороге три дня назад.
– Ау! – Оклик Нэа перепугал нас до крику.
Мы хотели бежать в стороны, но чувство отряда и боевого братства без слов сомкнуло нас в кольцо, плечом к плечу, заставило вместе стоять в обороне.
Старуха залилась смехом, добрым смехом. Она махнула нам рукой и велела идти, а сама ушла в свой дом, смеясь…
Когда мы отламывали дверь на входе и выбивали оконные рамы снаружи внутрь, мы немного привыкли к этому загадочному для нас месту. Войти внутрь мы решили не сразу, Урумар опасался духа этого дома.
Хруст белой земли (штукатурки) под ногами был одним звуком в этом холодном доме. Тут не было уюта. Несколько зим не было хозяина у этих стен, и они стали осыпаться от холода и дождей. Мы осторожно прошли в центр дома, где печь встретила нас открытым