─ Да. Слушаю. Что?
Игнат резко затормозил, развернул машину и вновь нажал на газ. Автомобиль взревел, очертил колёсами дугу на асфальте и понёсся по трассе, используя всю мощность двигателя. Я вжалась в кресло.
─ Эй, потише.
─ Держись.
Я наблюдала, как менялось лицо мужчины. Улыбка исчезла, на лбу залегла складка. Из бесшабашного парня он в одно мгновенье превратился в сосредоточенного хищника, спасавшего свою шкуру, а, заодно, и мою.
─ Может, объяснишь, что случилось?
Игнат ловко маневрировал между бегущими в потоке машинами.
─ Планы поменялись. Ты навестишь своих родственников чуть позже.
─ Это ещё почему?
─ Так надо.
Я напряглась.
─ Куда ты меня везёшь?
─ Увидишь.
И вновь дурные предчувствия вцепились в меня пираньями.
─ Я позвоню отцу.
Игнат выхватил телефон из моих рук и швырнул в окно под колёса встречных машин.
Что всё это значило? Возможно, он каким-то образом был причастен к папиным неприятностям, или даже являлся главным злодеем? Я взглянула на мелькавшие по обе стороны автомобили. Нет, выпрыгнуть на такой скорости не получится. Это равносильно самоубийству. Похититель перехватил мой взгляд и заблокировал двери.
─ Пристегнись и успокойся. В данный момент тебе ничего не угрожает.
Утешил, чёрт побери. А что будет дальше? Меня начнут резать по частям и отправлять родителям то пальцы, то уши почтовой бандеролью?
На крутом повороте машину занесло. Сделав стойку на двух колёсах, крокодил вновь принял устойчивое положение, подпрыгнул и помчался дальше. Пришлось пристегнуться и вцепиться руками в сидение. Мы проскочили указатель на Париж и свернули с магистрали. Противная тошнота подступала к горлу, голова кружилась, я была уже готова лишиться чувств, когда автомобиль, наконец, въехал в небольшой городок. Игнат сбросил скорость и принялся петлять по узким улочкам, пока не припарковался у старинного особняка. Автоматические ворота беззвучно открылись, и мы очутились в просторном дворе.
─ Выходи. Приехали.
Да, сказать всегда проще, чем сделать. Открыв дверцу, я буквально вывалилась на вымощенную потёртой плиткой дорожку. Ноги не слушались, руки дрожали. Поднявшись сначала на колени, а потом, кое-как выпрямившись, я облокотилась о капот, соображая, что делать дальше. Бежать сил не было, кричать бесполезно, ─ два соседних дома казались необитаемыми. А войти на своих двоих в шикарный особняк означало одно ─ добровольно оказаться в мышеловке и позволить захлопнуть за собой дверцу.
─ Мне нужно позвонить. Родители волнуются.
Слабая надежда, что похищение является ничем иным, как бурной игрой воображения, лопнула, как мыльный пузырь.
─ Сейчас мы войдём в дом и поговорим.
Ага, поговорим. Так я тебе и поверила. Возможно, я тут же окажусь в каком-нибудь подвале на хлебе и воде.
─ Ну же, пошли, чего ты ждёшь? ─ Игнат держал в руках чемодан