Ну, вот и всё, против этого гиганта у меня нет шансов. Что-то мне подсказывало, что по деревьям он лазит не хуже меня. Я передёрнул затвор пистолета, и, обхватив рукоять обеими руками, стал напряжённо ждать, когда гигант приблизится к дереву. Сделаю пять выстрелов, шестой оставлю для себя, чтобы живым не попасть на зубы этого существа. Отогнав оставшихся собак на приличное расстояние, он, принюхиваясь, направился к дереву, и, подняв глаза, увидел меня. Видимо людей он видел не часто, потому что замер на месте и громко заревел, распаляя себя. Я выстрелил, но пуля лишь слегка коснулась черепа чудовища, вырвав кусок шкуры. Он взревел ещё сильнее и скачками кинулся к дереву. Я быстро выстрелил ещё четыре раза. Не знаю, сколько из них я попал, но гигант лишь немного сбавил скорость и, не переставая реветь, кинулся на дерево. Я отбежал на противоположный край крыши, поднёс пистолет к виску и нажал на курок. Вместо выстрела, раздался металлический щелчок, осечка. Тем временем лохматый гигант уже залез на крышу, выпрямившись во весь свой огромный рост, стуча себя кулаками в грудь и оглушительно ревя, направился ко мне. До меня уже доносилось зловонное дыхание из его широко открытой пасти. В отчаянной попытке я запустил в него бесполезный пистолет, и вдруг голова чудовища разлетелась как зрелый арбуз, а до меня донёсся грохот выстрела. Гигант сделал по инерции ещё шаг и как подкошенный рухнул на крышу прямо мне под ноги.
Я стоял, окаменев, уже попрощавшись с жизнью, а к моим ногам приближалась лужа тёмной крови, вытекающая из того, что осталось от головы гиганта. Внезапно внизу раздались очереди из автоматов и визг. Выйдя из ступора и подскочив к краю крыши, я увидел приближающихся людей в военной форме, которые из автоматов палили по слепым собакам. Их было человек десять, и перевес был явно на их стороне, так как собак накануне изрядно потрепал убитый гигант. Вскоре уцелевшие твари бросились наутёк, а люди остановились возле будки, с интересом разглядывая меня.
– Ну, слезай мил человек, будем знакомиться. Или тебе там понравилось? – нарушил молчание старший из бойцов. На вид ему было лет пятьдесят, крепко сбитый, невысокого роста, лицо простое, но глаза умные, внимательные. Одеты все в военную форму, правда почему-то старого образца, времён Великой Отечественной, без погон и каких-либо знаков различия. На головах, правда, надеты гражданские кепки, разных расцветок, а у старшего