Я был в шоке от своего открытия: «Боже мой! Как я раньше не догадался об этом. Недаром говорят, что вся гениальность в простоте!»
Посетителя по-прежнему била нервная дрожь. Юсупов опустил голову и старался не смотреть на меня.
– Давайте, Юсупов, договоримся. О том, что я вас вызывал, и то, что вы мне сообщили, никому не рассказывать. Это в ваших интересах. Это первое. Второе. Сейчас вы пойдёте домой и про всё забудете. Будете нужны, я найду вас. Всё ясно? Запомните, никаких контактов ни с Боцманом, ни с милицией у вас быть не должно, если, конечно, хотите жить, – завершил я свой монолог.
– Я всё понял, – почти простонал Юсупов.
– Хорошо. Тогда вы свободны. Не переживайте, всё нормализуется, и у вас всё будет хорошо.
Он встал со стула, но до двери не дошёл.
– А что мне сказать жене, если она будет спрашивать, зачем меня вызывали?
– Придумайте сами, я здесь вам не советчик.
Когда Юсупов удалился, я позвонил Ботову и пригласил зайти.
Морозов с Сазоновым вышли на лоджию и высаживали сигареты одну за другой. Воспользовавшись отсутствием хозяев, Алексей завязал с родственником сокровенный разговор:
– Слушай, Юрка, я думаю этих козлов сегодня нужно кончать.
– Ты что, Лёш, как это кончать? – неожиданно для него произнёс Сазонов. – Я, наверное, не смогу, я не палач. Одно дело – поблатовать, другое – поставить их на ножи. Я смотрю, они мужики тёртые, их просто так не замочишь. Ты знаешь, я обшарил всю их хату и ничего не нашёл. Может, у них и нет денег?
– Слушай, родственник! Ты что, в штаны уже наделал? Ты, оказывается, только на язык острый, а как дошло до расправы, сразу в кусты прятаться? Ты зачем тогда на дело подрядился? Сам давал слово Ланге, что кончишь их. Тебя за язык никто не тянул.
– Прости меня, но я всё это представлял по-другому. А вот так просто, как ты говоришь, это не по мне.
– Юра, это сначала страшно, а потом привыкнешь. Я в Афганистане, когда первый раз застрелил человека, тоже дня три не мог есть, меня просто выворачивало от одной мысли о еде. Потом привык. Представь себе, что перед тобой враг и если