На Западе подход LPA широко применяется в тех случаях, когда типологизировать артефакты по морфологическим признакам по каким-то причинам не удается – они не имеют ярко выраженных форм или представлены главным образом отщепами. Тогда принято проводить типологию предметов по функциональным характеристикам, применяя бинокуляр с небольшим увеличением [Grace, 1990]. Кроме того, данный подход весьма полезен при необходимости анализировать крупные артефакты или массовый материал в ограниченные сроки [Setzer, 2004].
Возникновение и развитие подхода HPA связано с именем Л. Кили (Keeley method). Он положил начало трасологическому направлению исследований, опирающихся на микрозаполировку как основной определяющий функциональный признак износа. Работая с оптическими приборами большого увеличения (до 500 крат), он создал первую классификацию заполировок для кремневых изделий и апробировал ее на палеолитических орудиях [Keeley, 1980].
В рамках данного подхода работал К. Кнутссон. Он разработал методику микроскопического изучения орудий из кварца[Knutsson, 1988]. Значимыми были исследования П. Вогна, который впервые на Западе применил экспериментально-трасологический метод для изучения многочисленной коллекции материалов. В ходе работ он обращал внимание на следы утилизации, сопутствовавшие заполировке, а также взаимосвязи между функцией и формой орудий. Значительное место в его научных изысканиях занимали аспекты верификации определений, для чего проводились эксперименты и привлекались этнографические данные [Vaughan, 1985]. К периоду 70–80-х годов относятся исследования Й. Камминга, который изучал функциональное разнообразие каменных орудий на основе этнографических данных австралийского аборигенного населения [Kamminga, 1979; Hayden, Kamminga, 1979].
Использование электронных сканирующих микроскопов с увеличением до 1 000–1 500 крат для изучения археологических материалов позволило расширить возможности метода до обнаружения частиц обрабатываемого материала (residue analysis) на рабочих участках орудий [Hurcombe, 1992]. Это в свою очередь заложило перспективы для появления и развития фитотрасологии [Anderson-Gerfaud, 1986, 1990; Jahren et al., 1997; Kealhofer еt al., 1999]. Наряду с фитолитами стали изучаться пятна крови (bloodstains) и остатки животного белка (blood protein residues), сохранившиеся на поверхности древних орудий [Briuer, 1976; Loy, 1983; Cattaneo et al., 1993; Eiseleetal., 1995; Gerlachetal., 1996]. Анализ частиц (residue analysis) раскрыл новые возможности в определении материалов, с которыми соприкасалось орудие. Однако его исключительное использование считается не всегда правомерным без сопутствующего