Дверь открылась. Гостя встретил Никита, куривший на пороге. Я услышал тихий робкий голос:
– А Мирослав дома? – наверно, это была Маша.
Я едва не рассмеялся: разве можно было наше жилище назвать домом?
– О да, – ответил Никита, – пойдём, я его покажу, но тебе не понравится.
– А что с ним?
– Спит. Как всегда, пил целую ночь.
Они зашли в комнату, и я увидел перед собой блестящую от росы девушку Наташу из нашего посёлка, красавицу с черными, как смоль, бровями и косой до поясницы. Она наматывала пышную косу на кулачок и смотрела по сторонам в недоумении. У нас в доме было чему удивляться. Все окна мы однажды заклеили крест-накрест полосками бумаги из Книги Перемен (чтобы при взрывах авиабомб не вынесло стекла – старое военное средство). С потолка свисали листы из той же книги, где можно было прочитать: “Хула тебе будет!” или “Будет тебе полная чашка!”. От благовоний стоял непреходящий туман, как в буддийском храме или на японских акварелях. На полу валялся полутораметровый топор, которым мы нарезали еду, и книги, которые читал Никита, а также ещё много странных вещей. На столе стояла коробка с десятками розовых солнечных очков. Ужасная грязь была повсюду.
Я выглянул из-под одеяла и попытался улыбнуться, думая о том, как же я сейчас красив.
– Мирослав, – сказала Наташа, – я в шоке. Вы так живете?
– Нет, – сказал я.
– А я хотела пригласить тебя на пляж…
Я быстренько надел плавки и побежал с ней вприпрыжку на плотину – купаться, загорать и радоваться солнцу. Я не понимал, что привело Наташу ко мне. Матушка говорила: женская душа – загадка, и никогда не знаешь, что ей по вкусу, а что нет.
Наташа взяла бадминтон, и вот мы стояли у реки и били по волану, жеманничая друг с другом и смеясь без причины. У её ног вилась огромная лайка с глазами волка, пытаясь поймать волан и понравиться хозяйке. Я вёл себя примерно так же. Нарочито нелепо прыгал, падал, кривлялся, хихикал, в общем, старался втереться к ней в доверие. Казалось, весь пляж смотрел на меня с неприязнью, и я был рад, когда игра наконец завершилась и мы сели рядышком на покрывальце – попить воды и поболтать. Тут только я заметил, что при всей Наташиной небесной красоте у неё очень волосатые ноги и руки, как у шайтана. Она была совсем близко, так что я мог достать до её губ своим носом, а если чуть наклониться, то и губами. Это бы и случилось, если бы не крики с дороги:
– Светка! Вот ты где! – окликнули меня Игорь и Никита.
Конечно, у них была с собой полная сумка напитков. Наташа поднялась, оправила юбку и сказала, что ей пора домой.
– К чему такая спешка, – заулыбался ей Игорь. – Вижу, наш друг Пиши-читай не промах.
– Я не пью, – слабо возразила Наташа, но её никто не слушал.
Я решил тоже выступить и сказал:
– Ну почему вы всё время пьёте эту водку? Что это такое? Вы же – синяки!
Смех и подзатыльники были мне ответом. Только Никита, вдруг перестав смеяться, серьёзно так посмотрел