– Однофамильцы? – Мотя задумался. – Но ведь Пуня – это имя, а не фамилия.
– Ой, точно! – сказала Тюпа. – Ну тогда одноименцы… В смысле – тезки. Хотя нет, тезки тоже не получаются: Пушкин – это ведь фамилия, а не имя! Но все равно у них много общего, правда? Главное, что они оба поэты!
– Конечно! – обрадовался Мотя. – Пушкин ему точно понравится! Я думаю, что и Пушкину Пуня бы понравился! Он же написал про кота ученого, а это ведь почти про нашего Пуню!
Мотя очень любил читать, а потому хорошо знал литературу, а особенно классику!
Поговорив с Тюпой, Мотя отправился в книжный магазин. Настроение у него было прекрасное. По дороге он даже весело подпрыгивал, и в такт свои шагам повторял: «У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том! И днем и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом!»
В магазине он долго выбирал собрание сочинений Пушкина, и наконец выбрал самое красивое – своего любимого синего цвета, с золотым тиснением на корешках.
Когда он уже возвращался домой, неожиданно зазвонил мобильник.
Это был Пуня.
– Мотя, тебя прямо никак не застать, – сказал Пуня. – Я тебе на домашний звонил, а у тебя то занято, то вообще тебя нет.
– А это я с Тюпкой разговаривал, а сейчас… из магазина иду, – Мотя так обрадовался, что чуть не проговорился про подарок.
– А я вот тебя на день рождения хочу пригласить. Я вообще-то давно уже собирался, – извиняющимся голосом сказал Пуня. – Да только, понимаешь, у меня до сегодняшнего дня никак правильные стихи не сочинялись. Я же не могу тебя прозой пригласить! Ты мне для этого слишком дорог.
«Значит, Тюпка не врала! – думал Мотя. – Мы все в самом деле друг другу дороги!». Его сердце стучало весело и радостно.
– Ну вот я вчера весь день думал-думал, – продолжал Пуня. – И даже всю ночь думал. А потом все утро. А когда придумал, так до тебя не дозвониться, оказывается. Ну ладно, слушай.
Мотя даже через телефон почувствовал, как Пуня набрал побольше воздуху, приосанился и принял торжественную позу, подняв глаза к потолку, одну заднюю лапу выдвинув немного вперед, а переднюю лапу вытянув в сторону. На морде у него в такие минуты появлялось особенное вдохновенно-возвышенное выражение.
– Мне завтра будет много лет! – наконец продекламировал он.
А потом продолжил:
– И я зову вас на обед.
Мотя думал, что будет продолжение, и молчал, готовясь слушать дальше.
Но Пуня сказал:
– Вот.
И Мотя понял, что стих окончен.
– А чего это, тебе, Пуня, так уж много лет? – осторожно спросил он. – Ты же вроде бы еще не старый… А наоборот очень даже молодой.
– Ну, это чтобы в размер укладывалось, – сообщил Пуня, и Мотя зауважал его еще больше за то, что он так много знает про поэзию и стихосложение. – Ну а вообще-то как тебе стих?
– Отличный!