жизненную необходимость войн для политического, экономического, научно-технического и культурного развития народов. При этом автор рассуждал о вреде, который способны причинить идеи мира, а также содействующие их распространению различные конгрессы и конференции (в особенности предстоящая), так как они «могут ослабить боевые качества, воинственную бодрость и мужество немцев». Такая точка зрения в то время не была чем-то исключительным. Политическая элита Германии придерживалась схожих убеждений. Например, по мнению Б. Бюлова, (статс-секретарь по иностранным делам Германии с 1897 – 1900 гг.), гарантией сохранения мира могли служить лишь сильные армия и флот. А милитаризм он объявлял «наилучшей частью государственного, национального и народного развития Германии». Понятно, что, включив в состав делегации профессора Штенгеля, в Берлине едва ли всерьез рассчитывали достичь каких-либо существенных прорывов в деле ограничения роста вооружений. Конференция выразила лишь пожелание такого сокращения, но на деле никто из держав не спешил воплощать эти пожелания в жизнь.
