Неделю Алексей ходил ошалелый, точно пьяный, не веря своему счастью, пока Анна не выгнала его, смерив холодным жестким взглядом. И так без конца, пока не исчезла совсем в начале марта. Прислала коротенькую записку: «Срочно уезжаю. Прощай. Твоя Анна».
– Ну что ж, не хотите отвечать не надо. Ваше право, – Сомов встал, подал распечатанный конверт, – это вам. Более не смею вас задерживать, Алексей Федорович.
– — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Алексей Новак шел в сторону казарм. Брел, неспешно ступая по лужам, не видя и не замечая ничего и никого вокруг.
Мысленно перечитывал строчки письма. Память сама дорисовывала округлые завитки букв. И подражая польскому акценту милой Анны, мягкие звуки становились твердыми, шипящие – более приятно «шипели». Словно, ее сладкие губы сами шептали…
«Милый мой Алеша. Прости, что так уехала внезапно – все из-за непреодолимых обстоятельств. Всего тебе не могу объяснить, да и незачем. Впрочем, тебя уже, наверное, вызывали на допросы, и ты обо всем догадался. Не хочу портить твою жизнь. Ты замечательный. Вспоминай меня иногда. Целую. Любящая тебя Анна».
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – —
– А где рота? – Новак заглянул в пустые помещения.
– В лес за дровами уехали, ваше высокоблагородие, – доложил оставшийся дежурить курносый солдатик, видимо, из тех новобранцев, что на днях «забрили» из местных.
– Я не «высокоблагородие», просто «благородие». Понял?!
– Понял, ваше благородие!
– Молодец! Как звать-то тебя?
– Пантелеймон Артюхин! Ваше благородие! Девяноста пятого года рождения, призван для прохождения службы из Порховского уезда! – четко доложил солдат.
– Молодец!
– Спасибо!
– Не «спасибо», а «рад стараться».
– Понял! Ваше благородие! Рад стараться!
– Молодец! – хлопнул Новак солдата по плечу, – далеко пойдешь, Пантелеймон Артюхин!
– Рад стараться!
– А это чья лошадь, вестового?
– В точности так! Ваше благородие!
– Ну вот что: вестовой пускай пешком послужит, а я к капитану Робачевскому в лес… если спросят подпоручика Новака. Понял?
– В точности так! Ваше благородие!
Новак отвязал уздечку, сноровисто заскочил в седло, и, выехав за ограждение, лихо пустил коня галопом…
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – —
В сосновом лесу еще лежал хрупким настом нерастаявший снег. Солдаты заготавливали дрова: одни валили на землю тонкие сухие сосны, другие тут же их распиливали на чурки, третьи складывали