Невыносимо высоких, заметьте, даже для местного населения, привычного смотреть вверх в небо и в глаза тому, кто создал мир.
О, это были бело-лиловые горы, изрытые ущельями, сквозь которые щегольские пилоты империи, следующие на воздушные трассы войны, пролетали в наивных машинах, вынося иногда на хвостовом оперении шматки серых туманов, гнездящихся здесь с тех пор, как крылатые человекоподобные существа вовеки покинули свою территорию. Непроливайки горных озёр с чистейшей водою стояли на неподвластных разуму высотах.
Луна была видна очень хорошо. В силу ли оптических возможностей местности или ещё чего-то, она большая, песочная, висела прямо в городе в ту ночь, которая принадлежала ей всецело. Даже люди видели её чуть ли не такой же большой, как мы, не обладая способностью приближать предметы издалека.
За пятьдесят лет до происшествия городом, впрочем, здесь и не пахло. Пахло лишь ледяными облаками, камнем, столь старым, что он позабыл о древнем зле, заключённом в нём, и, когда летнее солнце принималось в мае сжигать эту часть континента, – нагретою травой.
Окрестности, впрочем, сражались за жизнь. С полсотни деревень осиными гнёздами цеплялись за скалы в забежавшем сюда с полтысячу лет назад и оторопевшем от неожиданности лесу – мол, куда меня занесло. Колодцами здесь служили горные речки, пастбищами – закоулистые горные тропы, ниже за хребтом двигались сады плодовых деревьев, и виноградники… дальше плоско лежала пустынная степь, и в средине её красный забор с превосходно нарисованным, видным издалека черепом – там помещался лепрозорий.
А сюда, в тихую долинку у стопы лиловых гор, в тень кустарника с чёрными очень сладкими ягодами, жители окрестностей в определённый издавна день спускались в своих пёстрых халатах. Они ехали на серых ушастых, похожих на гигантских зайцев, ослах и низеньких пони, рыжих с широкими копытами. С собою жители прихватывали овощи и приводили баранов. Здесь, как перелётная птица, на избранном месте гнездилась ярмарка. Первую из них видели ещё крылатые человекоподобные существа.
Тот, у кого насчитали больше всего баранов, как-то назвал это место в честь цезаря. И цезарь услышал слово сказанное, и благосклонен был его слух.
К следующей ярмарке здесь появилось множество людей, носивших отчего-то только полосатые халаты. Они говорили на всех языках империи и даже иных стран. Звуку их голосов вторил звон невиданных браслетов из неизвестного, как видно, редкостного, металла, которые они желали носить не только на запястьях, но и на лодыжках.
Ещё спустя ярмарку эти странные люди выстроили сотню нечистых безоконных домов, в которых поселились сами, и с чёртову дюжину обычных поодаль – так появился посёлок, который и унаследовал почётное имя.
Сюда были присланы геодезисты, сплошь загорелые с выцветшими бровями парни, оторви и выбрось, лихие на язык и… да и вообще, резвы без меры,