Ну и Цурик. С ним Гурьянов меня познакомил классе так в третьем. Цурик тащился от Джеки Чана. Он даже отжимался так же, стоя на руках в центре комнаты. Я никогда не понимал, чем может нравиться Джеки Чан и как можно ставить его выше Брюса Ли.
Потому что Брюс Ли несравненен. А Джеки Чан – сраная мартышка.
И, наверное, Джеки Чан – это единственное разногласие между мной и Цуриком. Мансур, так его зовут по паспорту. Но Гурьянов представил его:
– Цурик. Это Цурик.
Так и пошло.
Цурик всю дорогу пёрся от спорта. Я тогда ходил то ли на карате, то ли на бокс, а Цурик никуда не ходил. Но дрался в разы круче меня. Его уровень всегда был для меня недосягаем. Кроме одного случая. Но о нём чуть позже.
С того момента, как я познакомился с Цуриком, он стал для меня единственным другом. Даже не знаю, что нас объединило. Я ведь всегда был интеллектуалом, а Цурик, если можно так сказать, «физиком». Наверное, степень развратности, отвязности. Цурик всегда был лёгок на подъём.
Щупы.
Однажды мы гуляли просто так, как обычно, и я дёрнул масляный щуп из Камаза. Пошли на рынок, предложили продавцам автозапчастей. Где-то пятый или шестой согласился купить. За 10 рублей. Следующий месяц мы не делали ничего, кроме розыска Камазов, кражи щупов и продажи их на рынок этому мужику.
Под «мы» я подразумеваю меня и Цурика.
Дальше: пьяные мужики и их карманы. Нас снова двое.
Ночи. Припаркованные тачки и их чистка. Снова вдвоём.
Всё на рынок, к тому мужику. Автомагнитолы, зеркальца, щётки, даже игрушки, которых клеят на лобовые стёкла изнутри.
Потом откуда-то у Цурика появился пневматический пистолет. Что мы с ним сделали? Конечно, пустили в производство. В конвертацию чужого бабла в своё. В садике, тоже ночью, тётеньки.
Однако эта тема не пошла. Жёсткие челнинские тётки отлично знали, что такое пневматика, и просто слали нахуй. И Цурик придумал охуительный новый способ. Максимально рабочий: пиздить. Просто пиздить и забирать что есть.
Не пацан, а гений.
На самом деле тут нет ничего гениального. Это просто показывает, насколько мы с ним близки. С Цуриком я мог пойти на что угодно. Это был единственный в моём детстве пацан, которому я по-настоящему доверял.
Естественно, когда мама пристроила меня на борьбу, я, чтобы не ходить один, позвал Цурика. И вот он, случай, единичный, но, сука, приятный: я положил его на лопатки на соревнованиях. Цурик быстро стал борцом номер один в секции, и я положил его на лопатки. Правда, не удержал. В итоге победу дали ему с отрывом в одно очко. А мне – второе место.
Потом Цурик стал огонь-борцом, получил мастера и вообще с головой ушёл в тему борьбы. Я тогда учился в Перми. Зато, когда я приезжал, мы водили баб в бассейн, в котором он тогда работал уже тренером. И трахали их на тех самых матах, на одном из которых я ложил его на лопатки. Так что его профессиональная борьба