– Неужели, эти поклонницы беспокоят сыскное больше, чем все подозрительные и беспаспортные Москвы?
– Меня не беспокоят. А общество наше волнуется, судачит! В сыскном все знают о твоей популярности у вдовы купца Сахорова и дочерей вдовы отставного генерала Корнюшина. О тебе слухи ходят, как о Дон Жуане в сыске.
Пока ты в Петербурге службу исполнял, ни одной не было на горизонте. Кстати, как они поживают? По-прежнему пирожками прикармливают?
– Николай Никифорович! Полно меня упрекать в том, в чём я «ни ухом, ни рылом» не виновен и умысла никакого не имел. Дурь на дам напала, вот и взбесились, почем зря!
– Хорошо, убедил. Однако собирайся и сегодня же выезжай. Пока твои поклонницы не узнали, что приехал. Тебе все карты в руки, увидишь малую родину. Да и дело, я думаю, простое и нехитрое. Разберёшься в три – четыре дня.
– Хорошо, ваше высокоблагородие, вы имеете дар убеждения, – улыбаясь ответил сыщик.
– Два дня даю дополнительно, на отдых. В том числе, на поиск подходящей княгини, хромой и косой. Таких долго уговаривать не надо, сразу замуж выйдет, как только узнает, что ты с сыскного. Итого, почти неделя. Только смотри, чтобы самовары с чаем по ночам не предлагали в окна полицейского управления.
– Вот вам, Николай Никифорович, все неймется. Вроде бы и закончили, нет же опять вспоминаете старые истории! Все эти басни – полная выдумка болтливых и бездельных чиновников полиции. Я этих дам уже давно не видел и в их присутствии не нуждаюсь. От вдовы генерала съехал, когда в Санкт-Петербург был по службе направлен. А чтоб вы знали, Николай Никифорович, Дон Жуан – это придуманный герой! Вот был такой итальянский дворянин Мигель де Маньяра, у него действительно были победы у 640 итальянских, 100 французских, 231 немецких, 91 турецкой и 1000 итальянских леди.
– Ты, я чувствую, такими темпами, тоже скоро станешь «Евграфом де Маньяром»! – ответил Струков.
Дело в том, что Евграфу не везло с хозяйками съемных квартир. Вернее, более чем везло, но по-своему. Переехав в Москву после военной службы, он вначале снял дешёвое жильё. Комнату с обслугой и самоваром за 40 копеек в сутки. Прожив около года, Евграф понял, что Марья Ивановна, сорока летняя женщина, пятипудового веса, испытывает к нему явно не материнские чувства. Евграф появлялся в своей комнате редко, пропадая на службе. Вначале это явно устраивало хозяйку. Но вскорости всё изменилось. Вначале она предложила ему столоваться у неё бесплатно, из уважения к его службе. Евграф согласился. С этого всё и началось. Купчиха начала кормить его все лучше и лучше. Пытаясь угодить изысками купеческой кухни. Но этим дело не закончилось. Через месяц стала приезжать в полицейское управление с пирожками, когда он не появлялся к столу. Тулин стал