Тёмно-синее небо.
Вечер…
На окраине Питера
На окраине Питера,
где сирень и черёмуха,
три красавца – три озера
под Поклонной горой,
жили мы – небожители:
Ихтиандры бездомные,
да индейцы отважные…
Честь, Печаль и Любовь.
Обнимались с деревьями,
танцевали с собаками,
любовались закатами —
их волшебным огнём!
Некрещёные – верили,
о растерзанном плакали,
с мудрецами – ребятами
говорили о нём.
Лошадиные клеверы
и поляны полынные…
Эх, родные святители —
сосны да облака!
Счастье летнего севера,
ночи дивные длинные
на окраине Питера…
Навсегда.
Колыбельная Удельному проспекту
Ты мой Удел… Ты мой Удельный!
Порой волшебною метельной —
К тебе иду…
И робкой заячьей весною
Ты также сердце мне укроешь
В своём саду…
Ты мой Удел… Ты мой Удельный!
В июльский полдень беспредельный —
Лечу с тобой!
И в золотисто-шоколадный
Печальный вечер листопадный —
Ты мой родной…
Велосипедный, пешеходный,
Машинный, железнодорожный —
Всегда живи!
Золотошарый и малинный,
Белоберёзовый, жасминный —
В моей крови…
И пусть плывут квадраты окон
Светящихся – пред Божьим Оком…
ГОСПОДЬ, ХРАНИ!
Тихо-тихо, в час предутренний…
…Тихо-тихо, в час предутренний…
В полумраке, в полусне…
Оживают люди лунные
Там, где настоящих нет…
Никому не слышно музыки,
Под которую кружат
Манекены в юбках узеньких
И в плечистых пиджаках…
И ресницы опускаются
Над счастливым блеском глаз
Там, где робко обнимаются,
Там, где прячутся от нас…
Расцветают лица бледные,
Как бутоны чайных роз…
«Ты ж моя сестрёнка, бедная…
Я люблю тебя-всерьёз!…»
… Ну а утром пыль витринная
Заметёт следы их ног…
И, с бесчувственными лицами,
Поплывёт
людской
поток…
Мне нравится, что я была такой…
Мне нравится, что я была такой —
Неисправимой, дерзкой и смешной.
Что у врагов пощады не просила.
Что сердце различало Зло-Добро.
Что дождь по волосам как серебро.
… Другая б так тебя не полюбила…
Мне нравится, что я была ку-ку.
Что прятала недетскую тоску
В любимых книжках, песнях и мечтаньях.
Что выбирала по-сердцу в друзья.
И знала, что подглядывать нельзя.
…