Зиммельман снова не услышал собеседницы. Доктор молчал, глядя вслед молодой красавице, юность и очарование которой, видимо, кружили ему голову. Тогда госпожа Кранс громко повторила раздражённым голосом:
– …Даже если она и ждёт принца, то уж, конечно, молодого и красивого!
На этот раз ей удалось привлечь на минуту внимание доктора. Он вернулся к действительности и снова принялся прилизывать руками свои непокорные локоны. А затем вдруг неожиданно и вовсе покинул террасу, кивнув с холодной вежливостью собеседнице:
– Разумеется, госпожа Кранс.
Английская аристократка только пожала плечами и недоуменно обратилась ко мне:
– Волочиться, как юнец, в седовласом возрасте за юной особой было, как ни крути, пошло.
– Быть влюблённым, не означает волочиться, – возразила я.
Тут на террасе показалась разнаряженная в золотисто-бардовое платье пышущая здоровьем испанка средних лет. Она принесла с собой шумный темперамент, сочный голос и обильное облако её любимых духов «Палома Пикассо».
Экономка вежливо представила её мне как сеньору Родригес. Знойная испанка просто кивнула в ответ. Видимо, особого интереса я для неё не представляла. Позже я узнала, что это была жена шерифа Кордивьехи и ужасная сплетница, знавшая про всех обитателей городка едва ли не больше своего супруга.
Госпожа Кранс уважительно поздоровалась с сеньорой Родригес, то ли благодаря её близости к «сильным мира сего», то ли из-за её неисчерпаемой осведомлённости.
На английском женщина изъяснялась довольно посредственно, с сильным испанским акцентом, ударением на второй слог и глотанием конечных звуков, но всё это не мешало ей не закрывать рот. Сеньора Родригес была явно под впечатлением от нового дома, поразившего её своими размерами и фундаментальностью. Немного бесцеремонно она плюхнулась в плетеное кресло, энергично обмахиваясь веером. Её взгляд остановился на бриллиантовом колье госпожи Кранс, как будто женщина впервые увидела его. Уставившись, как удав, в одну точку, сеньора Родригес замерла и даже на минуту замолчала. Я думала, что это драгоценное колье ошеломляло только «неподготовленных», как я, но видимо ошиблась, поскольку сеньора Родригес, которая, наверняка, уже видела это сокровище, впала буквально в ступор. Просто невероятно, как бриллианты действовали на женщин!
Госпожа Кранс выглядела польщенной и неприминула вставить слово. Поскольку o погоде на испанской Ривьере говорить не принято, погода здесь всегда была хорошая, то госпожа Кранс задала тот же вопрос, что и доктору Зиммельману.
Сеньора Родригес, которая наконец вышла из ступора, взялась горячо высказывать различные предположения:
– Почему Синди Куппер поселилась здесь? Право же, милочка, только не говорите мне, будто вы ничего не знаете…
Госпожа Кранс вытянулась