– Юрек, я…
– А вот еще был стишок, – продолжает безжалостный Юрек, – ты его, видно, придумала, когда мое сочинение перед классом зачитывали. Твое тоже читали – чтобы все прочувствовали, как ты здорово пишешь. А мое – чтобы поржать. Помнишь, что ты тогда записала в своей тетрадочке?
– Пожалуйста, Юрек!
Но из трубки слышится глумливое:
Свин Поросёнович Хрюшкин —
Не Кюхельбекер, не Пушкин,
Не Богданович,
Не Байронович,
Просто несчастный лопушкин!
Яся молчит, Юрек тоже. Только дышит в трубку.
– Юрек, я была… стой! А откуда ты все это взял? Я же не показывала никому!
Юрек смеется.
– Не бойся, я у тебя в портфеле не рылся. Это Тайлер, помнишь такого? Он забрался к вам в раздевалку после физры, надеялся увидеть что-нибудь захватывающее, но вы уже все переоделись и ушли, а ты портфель забыла, ну он с досады и полез копаться. А там целая поэма была. «Ода Хрюшкину» называлась, и мое имя в скобках. Он мне и дал почитать. Дорого мне тогда стоило, чтобы он никому не рассказал. Помнишь, я тебе портфель принес в класс?
– Ты в меня им кинул вообще-то!
– А что мне следовало после такого – к ногам его тебе положить?
– Юрек… и ты эту гадость наизусть помнишь? До сих пор?
– Ну да. Есть вещи, которые не забываются. И потом, почему же гадость? По-моему, классно. Ты что на филфак не пошла? Я тут с полгода назад училку встретил по литературе, она все охала да ахала, почему да почему Ясечка не на филфаке училась.
– Меня мама не пустила…
– Бедная. Ну а вот теперь папа меня, дурака, навязывает. Шли бы вы со своим папой… сказал бы я, куда, да ты у нас для таких слов больно утонченная.
– Юрек, я правда очень-очень хочу тебя видеть!
– В гробу?
– Юрек!
Гудки.
Яся сидит и тупо смотрит на гудящую трубку. Потом неслышно кладет ее на место, ватными ногами доходит до прихожей и с трудом надевает плащик, беретик, натягивает ботинки. Откуда ни возьмись выскакивает мама.
– Ясечка! Ты куда? Дождь какой!
– Я гулять, – выдавливает Яся, стараясь не разрыдаться.
– С Юреком?
Яся молчит.
– Зонтик возьми!
Яся мотает головой, выскакивает за дверь, сбегает по лестнице, вылетает прямо под дождь и рыдает в голос. От нее шарахается бездомная собака. Яся идет в дождь, прямо в серую водяную стену.
Когда она возвращается домой, ее встречает донельзя рассерженный отец.
– Ну куда это годится? – начинает он с порога. – Где ты ходишь? Почему гости тебя должны дожидаться часами? Сама же пригласила! И в каком ты виде, боги мои!
– Какие гости? – загробным голосом спрашивает мокрая как мышь Яся. С ее волос на паркет капает вода. И тут из-за папиной спины появляется Юрек. Улыбается, как мальчишка, смотрит на мокрую несчастную Ясю.
– Пошли гулять, – говорит Юрек.
И они, к ужасу