– С кровати упал, – ответил я и посмотрел на Лизу. Ее глаза, как и вчера, расширились на одно лишь мгновение, но я уже все понял. Это была она, тут и гадать нечего.
– Бывает же, – покачал он головой и снова уткнулся в газету.
На дворе была суббота, и мне не хотелось волноваться о работе. Я решил, что, раз деньги у меня кое-какие имеются, можно пока и повременить. Сейчас мне было интересно подумать о Лизе. Что привело ее ночью в сарай, что заставило решиться на этот шаг? Я не испытывал к ней жалости, мне лишь хотелось изучить ее как можно лучше. Я чувствовал себя хирургом, хотел докопаться до истины, до глубины. Не знаю, может, сочувствия во мне не нашлось оттого, что я и сам много раз думал о суициде, не ощущая при этом большого трагизма. Думал абстрактно, без четкого плана действий. Всегда сомневался в способе. Когда становилось совсем плохо, я проверял себя: «Ну, Герман, скажи, пожалуйста, что тебя больше пугает: холод небытия или трепещущий огонек жизнь?» И всякий раз небытие оказывалось страшнее. А иными ночами я испытывал что-то вроде посмертного опыта, то есть находился в мире, где нет меня больше. Влетал (из ниоткуда) в пространство комнаты, где находилось мое тело в состоянии полусна, чувствовал, что меня как бы и нет здесь, что тело мое мертво, чувствовал мир без меня, чувствовал страх и обиду, а затем исчезал, словно что-то меня высасывало из комнаты в никуда. И в этот момент, момент окончательного исчезновения и одновременно возвращения в тело, я испытывал физическую боль, ужас, сильнейшее головокружение. От этого я кричал так, что, когда замолкал, слышал, как этажом выше просыпались и недовольно ворчали соседи. В общем, я не чувствовал, что Лизе хуже, чем мне. С чего же мне ей сочувствовать?!
После завтрака все разошлись по комнатам, а я пошел в магазин за сигаретами. Глеб объяснил, как дойти. В общем, тут особо не заблудишься, городок не слишком разросся. Десятка три пятиэтажек, ближе к центру – это уже местные небоскребы. В основном тут сплошь деревяшки. Настоящая деревня! Даром что город.
Покуривая на морозе возле магазина, я незаметно, то есть искоса, поглядывал на компанию девчонок. Они пили коньяк из пластиковых стаканчиков и громко смеялись. Одна, вызывающе накрашенная, внимательно изучала меня, а я, как человек дальновидный и недоверчивый, делал вид, что не замечаю этого. У нее тут наверняка десятка два ухажеров, которые не преминут огреть меня мотыгой по спине или еще чем по голове. «Вот!» – ощупал я свою голову. У меня и так шишка на лбу, а ведь я здесь всего сутки. Знаю я эти провинциальные штучки, они так развлекаются, в таких городках молодым людям просто нечем заняться, некуда деть весь свой скотский задор. В детстве я бывал в Ленобласти, в деревне у приятеля, вот и насмотрелся всякого. Заточенная солдатская пряжка и как следствие – кровь из башки… ручейками… Шутка ли? С моим воображением – совсем не веселая шутка.
Нет, кажется, меня здесь ждут одни только неприятности, а не тихая и спокойная жизнь. Как мне вообще пришло в голову, что в маленьком российском городке бывает спокойная жизнь?!
Так, размышляя, топал я к дому и около