все сливки Бикон-Хилл и Коммонуэлс-авеню. Администрация Bonwit Teller наняла продавцов из «Аристократического реестра», и все было бы прекрасно, если бы не одно «но»: очень скоро ньюйоркцы выяснили, что бостонцы не привыкли тратить много денег на одежду. По правде говоря, бостонцы покупали новую одежду крайне редко. Я хорошо помню первую неделю работы универмага. На открытии царила атмосфера такой невиданной роскоши, такого снобизма, что после женщины боялись заходить внутрь. Однажды зашла вдовушка-аристократка с Луисбург-сквер и принесла платье двадцатилетней давности – хотела перешить. Я чуть не умер со смеху. Склады ломились от новой одежды, а наши лучшие клиенты голубых кровей приносили старье, чтобы его перешить! Тогда-то нью-йоркские шишки прозрели и всерьез задумались о перспективах своего бизнеса. Они хотели, чтобы их универмаг был совершенно эксклюзивным, и не отправили приглашения богатым еврейкам. Как вы, наверное, можете себе представить, это их прегрешение в Бостоне обсуждали десятилетиями, и еврейское сообщество объявило новому Bonwit Teller полный бойкот. С момента открытия владельцам универмага пришлось немало постараться, чтобы хотя бы выйти в ноль, и в итоге магазин перешел к совершенно другим хозяевам, лишенным столь глупого снобизма и не догадавшимся оскорбить целую прослойку бостонского сообщества. После войны это была больная тема: человечество едва успело положить конец зверствам Гитлера, как группка снобов-ретроградов решилась на столь вопиющий акт сегрегации в универмаге, якобы открывшем свои двери для широкой публики!
Но самым убийственным в этом скандале был вопрос: какой коммерсант в своем уме станет игнорировать еврейское сообщество? История закончилась тем, что в течение года бостонских аристократок, нанятых на руководящие посты в универмаге, вышвырнули под зад и на место управляющей наняли миссис Розалинд Дехарт из Техаса. Ей предстояла долгая и трудная задача по восстановлению репутации магазина.
