Мерные удары тяжело ложатся на площадь. Синьория пробила час. Кстати, интересно, что колокола городской башни регламентировали не только общественную, но и частную жизнь. Колоколов было очень много – больше двадцати, каждый из них имел свое название и особое звучание. Венеция частично сохранила этот язык и пользуется им ночами, во времена наводнений – после определенного перезвона удар колокола отмеряет метры поднятия воды. Флоренция теперь лишь отбивает час… Что ж, наш задумчивый аперитив исполнен. Настало время поспешить к столу.
Глава IV. Про итальянскую еду и тосканскую кухню – И немного про кьянти тоже
Об итальянской кухне написаны километры. Словно каждый житель мира, побывав в Италии, решил написать оду кулинарному пережитому. Впрочем, на свете немало людей, которые любят поговорить о еде. Я, например, совершенно этого не понимаю. Помню, как стала жаловаться подруге на своего мужа, который готов часами рассказывать об испробованном блюде, перебирать вслух возможные ингредиенты, продумывать тонкости создания. «Представляешь, – сказала я ей. – Он совершенно сумасшедший! Он рассказывает людям о том, что ему довелось съесть! Как такое возможно? Кому это интересно? Вот только подумай: он может, например, ни с того ни с сего вспомнить какой-нибудь суп, который мы ели во Вьетнаме полгода тому назад, и начать подробно рассказывать о его компонентах!» «Подожди-ка, – серьезно перебила меня подруга-француженка и повернулась к моему супругу. – Что там был за суп? Влияние Франции на кухню Вьетнама сложно переоценить. Буйабес?!» И они углубились в долгую и скучную беседу. Но если предательство одной, пусть и дорогой моему сердцу француженки я еще смогла пережить, то, когда оказалось, что целое государство