– Всем здрасьте! – наконец выдавил я из себя, ожидая услышать в ответ среднеазиатский акцент.
Да, у меня была «жесткая» версия того, что происходит в комнате. «Приют гастарбайтеров» – вот о чем я думал и был спокоен, потому что с выходцами из Средней Азии обычно неплохо лажу в силу своего имени и места рождения.
Но в ответ послышался какой-то хриплый, осипший, прокуренный голос. Что-то типа голоса солиста «Бутырки», только еще жестче.
– Здоров, браток. А че, сам-то откуда?
– Из Новосибирска, – выдал я на автомате.
– Опа-на! А я там срок тянул! Ха-ха-ха! – вся комната закатилась диким смехом.
«Сидевшие…» – мелькнула мысль, и пазл сложился.
Все, что происходило дальше, может выглядеть довольно мрачно и «чернушно», но я принимал эту жесть спокойно и даже с радостью. Чуть позже объясню, почему.
Сначала о комнате. Это было крохотное помещение где-то на 12 квадратных метров. Почти всю площадь занимали двухэтажные койки – всего пять штук. Между ними проходы. Такие узкие, что люди могли перемещаться по комнате только боком. Пол был очень грязным. Грязнее асфальта на дождливой улице. Освещение тусклое, желтое. Девять из десяти мест уже были заняты, так что выбирать койку мне не пришлось.
Теперь о постояльцах… Главным у них был некий худощавый мужчина восточной внешности. Он разговаривал по фене, то есть на блатном тюремном языке. Все окружающие называли его папой. Да и сам о себе он говорил не иначе как в третьем лице: «Слушай папу», «Принеси папе…»
Рядом с «папой» сидел другой мужчина, такой же блатной. Это именно он поздоровался со мной прокуренным голосом. Человеком он казался хоть и суровым, но вежливым и справедливым.
В углу сидело два обкуренных парня. Явно неадекватных. Они то хихикали, то показывали всем, как вчера вечером избивали кого-то до полусмерти, то рвались побить прямо сейчас другого постояльца этого «хостела». Иногда они рассказывали анекдоты, и я смеялся вместе с ними.
Еще один колоритный персонаж – Малыш. Так его звали, наверное, за его 140 кг веса. Он жутко пах, выглядел неделю не мытым, но зато гордо рассказывал, что приехал из Севастополя. Этот Малыш занимался тем, что на Арбате фотографировал людей с голубями. Голубей этих он держал тут же, в птичьей клетке. Толстый слой помета на ее дне вносил дополнительные нотки в безумный букет ароматов, наполнявших комнату.
Были в том «хостеле» и другие люди, говорившие преимущественно о зонах, ходках, ворах, понятиях и тому подобном. Их я особо не рассматривал, потому что главным моим желанием стало побыстрее лечь и заснуть. О том, чтобы помыться, речи даже не шло, так как ванная комната этого «номера» являлась отдельным аттракционом.
Во-первых, она не запиралась, и, войдя туда в первый раз, я обнаружил человека на унитазе.
– Проходи, проходи,