Мадина тоже улыбнулась ей в ответ, думая о том как это всё похоже на тот замечательный день или точнее сказать вечер, когда старейшина рода Амира приехал сватать за него Мадину. Почти так же лил за окнами моросящий дождик и женщины на их половине дома, шептались лукаво поглядывая на неё. А она в свою очередь, не понимая причину их перешёптываний, но догадываясь для чего мог приехать представитель рода Амира, вопросительно заглядывала им в лица и не находила ответа. Всё это было до тех пор, пока к ней не приблизилась двоюродная бабка и, дёрнув за край рукава кофты жёлтыми, скрюченными пальцами, не заставила наклониться, шепнув на ухо:
– За тобой приехали. Сватают тебя за красавца твоего. Отец согласен, калым обсуждают.
Только тогда Мадине стало одновременно радостно и чересчур беспокойно на душе. Её сердце забилось, затрепыхалось в груди пойманной птицей, посаженной в клетку. Помнится она от переизбытка чувств, даже закрыла лицо руками и улыбаясь отвернулась к стене. Младшие сёстры небольшой стайкой набежав с разных сторон с поздравлениями, заставили обернуться и убрать ладони, и она ощутила влажный след от скатившейся по щеке слезы.
Так и в этот раз, сердце забилось с дикой частотой после слов Фатимы, в носу защипало и слеза, готовая вот-вот сорваться с ресниц, замерла заполнив собой нижнее веко. Однако что-то внутреннее, жёсткое и колючее, не позволило эмоциям вырваться наружу. Пощипывание в носу медленно пропало и Мадина ответив сдержанной улыбкой на услышанное известие, тяжело дыша, принялась пить большими глотками обжигающий язык и губы чай.
Зорко наблюдая за реакцией подопечной тётя Фатима мельком бросила взгляд на дверь, где послышались шаги и Мадина улучив момент смахнула одним движением с ресниц слезу. В ту же секунду дверь в комнату отворилась и на пороге возник Тимур. Он молча, жестом поманил за собой обеих женщин и те, послушно встав с ковра, последовали за ним.
Пройдя по узкому коридору, они попали в просторную гостиную с наглухо зашторенным окном и постеленным пёстрым ковром посреди комнаты. На котором друг против друга, на разных концах стояли невысокие, примерно сантиметров пятнадцать в высоту, прямоугольные столы, покрытые скатертью. На столах возвышались вазы с сухофруктами и конфетами, а также глиняные, покрытые каплями испарины, чайники. За дальним столом восседал седой мужчина с коротко стриженной бородкой, медленно перебирая в руке чётки. Этого мужчину все почтительно именовали учителем и никто никогда не называл его по имени. Мадине он чем-то напоминал собственного отца, такой же степенный и важный, а главное поразительно спокойный человек, уверенный в том о чём говорит и что делает. Возможно, именно благодаря этому она с лёгкостью