Сегодня я вовсе не модная,
Как барышня из предместий,
Как звезды чужих созвездий,
Как в небе луна холодная.
Пишу тебе вязь словесности
На листике пожелтевшем.
Что будет у нас в дальнейшем
Останется в неизвестности.
Так вот, старые чернила едкие
И перо, жаль не гусиное вовсе.
А страхи мои где? Да вот все,
Как стрелы бесспорные, меткие.
Ты думаешь я ничего не боюсь?
Боюсь, что письмо – мой любви этюд,
Глаза надменные не прочтут,
А я во всём тебе сознаюсь.
Я большую печаль внутри несу —
Голод дикий до искупления.
Моя исповедь – искупление,
Без надежды на победу суд.
Осуди меня, оправдай при всех,
Как угодно руки мне скрути.
Давно люблю и молчу, прости.
Я вручу тебе первобытный грех:
Просто женщина одержима сном,
Где горит всем телом под тобой одним,
Где ты словно Бог мной одной любим.
Я пишу тебе… Всё гори огнём!
«Бег, работа, снова бег…»
Бег, работа, снова бег,
Дом, заботы и усталость…
Но спасает ото всех
Горестей простая малость.
Щекотушные усишки,
Мягкой лапки коготки.
В пледе муркают ми-мишки —
Тёплых взглядов знатоки.
Стоит в кресло сесть уютно,
В чашку чай налить с мелиссой,
Обниматься обоюдно
С ждущей хитромордой кисой.
Топчет лапками по пузу,
Мнёт, как тесто пекарь знатный,
Кошка в доме не обуза,
А друг милый и приятный.
Расскажу ей все секреты
Пока дома мы вдвоём,
Почитаем то и это
И под ритм часов уснём.
«Здравствуй. Так долго не виделись…»
Здравствуй. Так долго не виделись.
Зачем тебе знать как живу я теперь?
Нет, я на тебя не обиделась,
Я боялась войти в эту дверь.
Ты единственный друг и стоплист.
Нас с тобой время вяжет так сильно.
Ты порывом общения чист,
Но мне рядом быть невыносимо.
Эти годы… Мы оба создали семью.
И тогда мы свободой не обладали.
Выбор был. Есть всегда шанс всё изменить.
Только сто километров нас разделяли,
Десять лет мы не можем друг друга забыть.
Твой звонок меня жутко пугает.
Не могу взять и просто ответить: «привет».
Да, ты скажешь, что это для нас означает,
Но возврата назад просто нет.
Наша связь так чиста, мы как дети,
Хотя твой старший сын мой ровесник почти.
Вот тогда я боялась тебе «да» ответить.
А ты всё не решался взять и увезти.
Мы боролись глазами, а сердце стучало.
Ты как факел горел, но играли друзей.
Я то думала, что не моё это право —
Уводить из семьи и назваться твоей.
Но прошло