И началось. Я судорожно листал старые книги в поисках этой фамилии, связанной с Красноярском. И к своему удивлению находил много интересного и неожиданного.
Медленно продвигаясь вперед и задерживаясь на разных любопытных фактах и исторических аналогиях, я продолжал свои поиски и находил кое-какие полезные для себя сведения из истории Сибири, Красноярска и детей боярских.
«Сибирские боярские дети были потомки поселившихся в Сибири боярских детей, а потом в это звание были возводимыми воеводами, за отличие, нижние чины и даже крестьяне, служившие казаками, без исключения из оклада. Из боярских детей они повышались в звание сибирских дворян городовых, а уже из этого звания могли быть возводимыми в „дворяне по Московскому списку“. В указах Петра Первого лица этих состояний причислены все к казачьему сословию и запрещено принимать в эти состояния людей податного звания»7
На рубеже 17-го и 18-го веков в Енисейской губернии, где находился Красноярск, «…служилые люди получали очень небольшое денежное жалование, но зато имели казенное хлебное и соляное довольствие, даже жалование штатным городским боярским детям было не велико…»8 и составляло примерно 7 рублей, 2 пуда соли и вместо хлебного довольствия – пашня.
Все, казалось бы, подтверждало то предположение, что мой прапрадед Иван Иванович Нашивочников мог вполне быть прямым потомком «служилых людей», «красноярских детей боярских», «сибирских дворян городовых». А значит, мог быть и потомком другого Ивана Нашивошникова, одного из русских первопроходцев верховий Енисея.
Когда я просиживал многие дни в самой главной советской библиотеке, Ленинке, и старательно «раскапывал» крупицы сведений о тех временах, местах и людях, я поражался яркости, самобытности и почти полной неизвестности этих фактов, имен, характеров и поступков не только для обычного современного человека, но во многом и для историко-географической науки. Многие сведения, встречавшиеся в ранних источниках, терялись в более поздних и, видимо, мало интересовали современных исследователей. А какой пласт жизни людей и окружавшей их среды, какой простор для размышлений – аналогий и сопоставлений, исторического, социально-психологического и культурологического анализа и, бог знает, чего еще!
«Исторические изыскания» моих записок не стремятся уесть историков и краеведов Красноярска. Больше того – я могу ошибаться в деталях. Наконец, я не хочу наскучить тому, для кого история заурядного сибирского города неинтересна. Надеюсь, что кроме личного интереса к своим предкам моих детей, внуков и их потомков, кроме генеалогического интереса потомков других красноярских фамилий, встречающихся в тексте, моя книга будет полезна всем интересующимся сибирской историей и старым бытом. Без ложной скромности скажу, что мне удалось собрать