Это просто самодовольная и жестокая игра кошки с мышью, так ведь? Когда столь злобные существа вдруг объявляют, что хотят тебя наградить и отпустить на свободу, следует ожидать, что земля разверзнется под твоими ногами, обнажив множество зубов, готовых растерзать жертву.
– Твой третий слуга уже подготовил транспорт, который доставит вас в гавань.
Жрец качнул подбородком в сторону взрослого левиафана, плавающего в нижней лагуне, и Марото понимающе кивнул. Значит, так оно и есть, самый жестокий вид казни, какой он только мог себе представить, – скормить пленников одному из тех монстров, которых они сами готовили к войне против Звезды. Примерно этого Марото и заслуживал.
– Пусть надежная дорога приведет вас к ее груди! – Женщина с тараканами скривила окровавленные губы в жуткую усмешку и нарисовала кровью у себя на лбу опрокинутый крест.
Ее глаза снова стали черными, она опустилась на четвереньки и умчалась прочь с нечеловеческой быстротой.
Пауковолосая рванулась следом за ней, и новая волна зловония наполнила воздух. Третий жрец уже собрался бежать вдогонку, но вдруг его глаза налились чернильным мраком, он обернулся и впился голодным взглядом в Марото и двоих непорочных. Голос был таким же холодный и сладким, как жало ледяной пчелы.
– Ее всемилость хотела составить вам компанию по дороге в гавань, чтобы попрощаться со своей паствой, но, очевидно, подготовка к возвышению занимает сейчас все ее мысли. Преображение может оказаться для смертной мучительным.
– Ее всемилость? – удивился Морото. Шестеренки в его голове крутились медленно, но все же крутились. – Вы хотите сказать, эта женщина – Черная Папесса?
В этом был определенный смысл: раз уж корабли цепистов стоят на якоре неподалеку от острова, с ними могла приплыть и папесса И’Хома.
– Нам все равно, кем она была, – сказало существо, живущее в теле жреца. – Ты сам мог стать тем, кем станет она, Свежеватель Демонов, если бы сделал правильный выбор, – первой жертвой Звезды и последней заполненной чашей. Последним членом Ассамблеи вексов.
– Ну да? Вы снова меня разыгрываете?
Марото проглотил комок, не желая больше смотреть в горящие черные глаза, но и не находя в себе сил отвести взгляд. Он не сомневался, что это существо видит сквозь его браваду отчаянно бьющееся сердце испуганной курицы… И существо ответило снисходительной улыбкой, еще более унизительной из-за своей искренности:
– Мы не похожи на вас, смертный. Это не розыгрыш и не ловушка. Вы можете быть свободны… до поры.
– Благодарю за милосердие, – услышал Марото собственный голос и склонился перед древним жрецом, в тучной плоти которого обитало нечто совсем уж доисторическое.
Он ощутил мимолетную вспышку раздражения, осознав, что ему позволяют уйти лишь потому, что не считают даже слабой угрозой, но недовольство