необходимо оставить без изменений, поскольку он является «средством сообщения с заграничными учеными»
488. В то же время следует приступить к изданию русскоязычного журнала под названием «Вестник Императорского Московского общества испытателей природы». Необходимость подобного издания, по мнению Г. Е. Щуровского и Н. А. Варнека, вытекала из «…самого устава [общества], которым постановляется обществу в непременную обязанность распространять естественноисторические сведения внутри самой России. Русский язык есть без сомнения главный орган такого распространения сведений»
489. К. Ф. Рулье, в свою очередь, выступил в защиту практики издания научных трудов МОИП на иностранных языках, очень четко обозначив причины подобной необходимости. Во-первых, по мнению К. Ф. Рулье, «очевидно, кто работает для науки вообще, тот работает и для науки каждой страны, и потому нам кажется непонятным выражение: мы довольно поработали для заграницы, пора поработать и для нас… Язык нерусский не только не помеха для этой цели, всеми нами искомой, а напротив существенное средство, чтобы Россия, всеми нами высоко чтимая, была и по своим естественным произведениям, и по мере их разработки высоко и достойно чтимой заграницей…». Во-вторых: «От несоблюдения этого отношения в науке рождаются чрезвычайные неудобства: нужно бывает открывать вновь сведения уже дано приобретенные в какой-либо стране, но высказанные на ее родном местном языке». В-третьих: «…мы не можем себе представить русского читателя, который не понял бы статьи в Bulletin только потому, что она написана не на русском языке. Чтобы понять нашу статью, нужно предварительно научное образование, а этого научного образования нельзя получить, не зная по крайней мере французского и немецкого языков». В-четвертых: «Наконец, и это нам кажется чрезвычайно важным, наше общество изданием своих журналов на иностранном языке вполне выполняло цель, предписанную ему 3 § Устава: **
490, а отнюдь не в России»
491.
Весной 1851 года эта дискуссия не закончилась ничем, кроме возникновения напряженных отношений между Г. Е. Щуровским, с одной стороны, и К. Ф. Рулье и его сторонниками, с другой. Возможно, именно тогда у Г. Е. Щуровского впервые возникла мысль о необходимости создания нового естественно-научного общества при Московском университете, основанного на новых принципах. Однако он не мог не знать, что осуществить подобное намерение на практике будет очень нелегко.
Создание в 1863 году нового общества при Московском университете вызвало крайне негативную реакцию в среде московской профессуры. В Архиве РАН в Москве в фонде А. П. Богданова (ф. 446) сохранилась неподписанная копия письма на бланке попечителя Московского учебного округа (канцелярия, стол 1. 24 января 1864 г. № 260), судя по дате написанного уже после утверждения первого устава ОЛЕАЭ и адресованного министру народного просвещения492. Неизвестный нам автор
