Официально выставка открывается сегодня. Вчера был коктейль для журналистов.5
Выставка – это примерно то же, что было в Москве на ВДНХ зимой6, только очень хорошо развешенное и в прекрасном помещении. Художники-шестидесятники – Рабин, Плавинский, Немухин, Харитонов, Зверев и т. д. + парижская группа «Санкт-Петербургъ» и несколько посторонних вроде меня.7
Ну, пока всё. До свидания.
Игорь
Шелковский – Косолаповым 03.11.76
<…> Саша, совершенно с тобой согласен, что русское искусство, которое здесь в Париже, несовременно, салонно, как ни странно, провинциально. У многих художников, которых я видел, художественная мысль не идёт дальше того, как заработать какое-то количество франков, «сесть на контракт», работать с галерейщиком и т. п. От всего остаётся ощущение фальшивости, фальшивости их слов, их успеха и их искусства.
В разговорах фигурируют слова «сейчас» и «здесь», как будто это единственные мерки для художника. Например, я ему сказал, что сейчас здесь это не пройдёт. Он стал делать так-то, и вот у него купили столько-то.
Мы с тобой очень о многом думаем одинаково. Я тоже хочу начать всё сначала, хотя понимаю, насколько трудно это будет сделать.
Спасибо за приглашение, меня это очень поддерживает. Ещё одна семья, уже живущая в Нью-Йорке три года, зовут меня туда. Они не художники, им легче. Сейчас они уже покупают дом.
Пожалуюсь ещё на Лимонова. Если бы Лимонов высказывался в кругу друзей – это его личное дело. Но он шлёт письма в Москву, где они имеют широкое хождение. Письма почти политического характера. И в советских газетах их не печатают, может, только потому, что так они имеют больший эффект.
Там есть такие фразы, как «не связывайтесь с этими лагерниками», «Сахаров – наивный ребёнок», «Солженицын – бородатый миллиардер, вякающий от вашего имени», «в Нью-Йорке понимаешь марксистские законы классовой борьбы» и тому подобные перлы. В общем же – тон раздражённого обывателя, на что в Москве не хотят обращать внимания – ведь он же «настоящий поэт».
Шелковский – Герловиным 04.11.76
Дорогие Римма и Валерий, здравствуйте!
Получил сегодня прорву писем, накопившихся за ту неделю, когда мои знакомые отсутствовали. Прочёл и за голову схватился: какое же у вас представление о моей жизни? (Алику влетит.) Сейчас постараюсь всё уточнить. Я не голоден, мой голод относителен. Иногда я объедаюсь или кого-нибудь объедаю. Шутки ради даже придумал, что можно завести такую систему: четырнадцать знакомых, и навещать каждую семью раз в две недели. Но, во-первых, ездить надо в разные концы Парижа. Во-вторых, французскому не научишься.
Всё устраивается – это дело техники. За одни и те же деньги можно купить еды на весь день или только выпить чашечку кофе. Зависит где, когда. Почти всех русских видел и представился всем кругам,