С отправленным в Тегеран курьером Ртищев писал сиру Гору Узелею[184]: «Я покорнейше прошу ваше превосходительство употребить и со своей стороны уважаемое Персией старание ваше, чтобы в разрешении, какое дано будет персидским правительством уполномоченному Мирза-Абуль-Хасан-хану, по предмету нынешнего представления его о сепаратном пункте, не заключалось ничего противного основанию status quo ad presentem и чтобы последовало сие разрешение со всевозможною скоростию и с предоставлением ему полного права, как полномочному, действовать прямо от своего лица, не прибегая к пересылкам через курьеров, для испрашивания разрешения, так как сие не будет более мною принято.
В противном случае, как первое, так и последнее может уверить меня в нерасположении персидского правительства к миру и довести постановленное перемирение до разрыва, тем более, что давно уже прибыли ко мне в лагерь важные депутаты со стороны всего туркменского и иомудского народов, ищущих покровительства Е. И. В., с коими, однако же, во уважение расположения моего заключить мир с Персиею, доселе еще не имел я никаких переговоров по делу их миссии, и что для того всякая напрасная потеря времени могла бы сделаться вредною для пользы службы моего великого и всемилостивейшего государя императора».
Между тем, в ожидании ответа из Тегерана, переговоры о мире продолжались ежедневно, и вопрос о будущих границах между двумя державами и перечисление владений, поступающих в подданство России, встретил немаловажные затруднения. Не имея ни малейшего понятия о географической карте и не зная в точности, какие именно места находились в действительном владении России и Персии, Мирза-Абуль-Хасан-хан поступал нерешительно и долго не соглашался на предложенные Ртищевым границы, опасаясь лишиться части владений, принадлежащих Персии. Он просил обозначить их одним общим перечнем главных пограничных провинций, состоящих в непосредственном владении каждой стороны, с присовокуплением, что «границу между ними должны составлять прежние межи, издревле существующие». Такое обозначение границ было крайне неудобно, могло возбудить в будущем споры, но упорство персидского уполномоченного было столь велико, что Ртищев вынужден был, по вопросу о границах, предоставить право обеим державам по заключении мира и ратификации трактата назначить взаимных комиссаров для разграничения. Под руководством главнокомандующего комиссары должны были определить и обозначить действительную черту границ на основании status quo ad preseutem. «Сим средством, – писал Ртищев, – на которое