Утром, когда над Иртышом еще стоял плотный туман, отряд быстро собрался. Доели вчерашнего барана, разогрев его на углях. Русские сделали по глотку водки, чтобы согреться. Казах не стал. Он отошел в сторонку, совершил утренний намаз. Потом все расселись по коням и двинулись в путь. Киргизские лошади по праву считались самыми выносливыми в России, им нипочем были большие переходы.
Отряд поднялся на высокий правый берег. Тракт в столь ранний час был пуст. Лыков поразился его виду. По степи тянулись две широких накатанных колеи, разделенные полосой травы в пять саженей. Почти шоссе!
Подпоручик ткнул нагайкой на юго-восток:
– Теперь нам туда. Дорога все время будет идти вдоль реки, лишь кое-где отступит верст на пять, а потом снова приблизится. Ну, вперед!
Два дня они поднимались вдоль Иртыша, потом полдня отдыхали и снова выступили. По реке шли пароходы, буксиры тянули каждый по две баржи, сновали паузки и карбасы. Жаль, нельзя проплыть с ветерком… Вдруг показался буксир, ведший лишь одну баржу, и не деревянную, как все другие, а железную. Николай пояснил: это казенная баржа, на ней перевозят арестантов, а во время призыва еще и рекрутов.
Местность вокруг была удручающе унылая: ровная степь с выгоревшей на солнце травой, да небольшие колки[18] вдалеке. На пригорках были сложены странные пирамидки из камней. Николай сказал, что это опознавательные знаки, по которым кочевники прокладывают свои маршруты.
Внизу вдоль русла тянулась широкая ярко-зеленая полоса заливных лугов, и только она радовала глаз. Лыков кивнул на нее:
– Вот это силища! Всю здешнюю скотину можно прокормить.
– Да, – откликнулся сын. – Хватило бы на всех, да дорого обходится.
– В каком смысле?
– Это так называемая десятиверстная полоса. Она тянется по правому берегу от Омска аж до Усть-Каменогорска, на тысячу четыреста верст. Полтора миллиона десятин! Море травы, сочной, роскошной… Все это богатство было отдано казакам в бесплатное пользование еще в тысяча семьсот шестьдесят пятом году. Распорядился командир сибирских войск генерал-поручик Шпрингер. Так с тех пор и берут задарма. Столько сена им не нужно, да и не скосить такую громаду. А у кочевников на том берегу выжженная степь и огромные стада скота, главное их богатство. Кормить его трудно, пастбищ не хватает. И приходится арендовать у казаков заливные луга за большие деньги, чтобы не пойти по миру. Десять месяцев в году пасут они свои стада в пойме, да к зиме кое-что накашивают.
– Хм. Начальству писать не пытались? – спросил Лыков. – Генерал-поручиков давно нет в Табели о рангах. Пора бы и отменить их замшелые приказы.
– Уже не получится. В тысяча девятьсот четвертом году десятиверстная полоса высочайше пожалована Сибирскому войску в собственность. Шла война с японцами, и станичников решили задобрить. Помнишь наш разговор на берегу?
– Насчет тузе… Тьфу! Казахов?
– Да. Вот тебе пример