Сказал, и все, смолкнув, стали ждать ответа.
– Добре дело, – отвечал Андрей-дворский. – А что вы за люди? Откуда? Чьи будете – какого боярина?
Старшой хотел ответить, но в это время рослый парубок, стоявший за его плечом, дернул его за рукав свитки и что-то предостерегающе прошептал.
Но вожак толпы лишь покачал на это головой и проговорил громко, истово:
– Нет, уж мы в такую годину, когда кровь свою отдать пришли на суд божий, не станем лгать начальному человеку, княжому!..
Тут он, поклонясь, глянул смело в глаза Андрею-дворскому и спокойно и кратко изъяснил, что они все беглые смерды, покинувшие до срока и самовольно земли боярские, на коих были посажены. Были тут землепашцы разных бояр: и от Клименка с Голых гор, и от Доброслава бежавшие, и от Арбузовичей. Укрывались они в лесах и в горах, в труднодоступных дебрях, освоив там новые для себя пашни, на гарях и на чащобах.
На вопрос дворского, почему они в бегах, старшой сказал, что от лютости боярской: сыт боярин, ничем не живет, мало что работой и поборами умучил, а еще и для охоты и облоги звериной, когда ему только надо, от пашни народ отрывает и по неделям держит в трущобнике.
– Ладно, – заключил дворский. – Станьте осторонь дороги, а я доложу князю.
Он возвратился и сперва, решив схитрить немного перед князем в пользу этих людей, сказал лишь, что люди эти пахари, смерды, пришли оружия просить, хотят в битву.
Даниил испытующе глянул на Андрея Ивановича, почуяв по его голосу, что он нечто утаивает от него.
– Кто их привел? – спросил он дворского угрюмо. – Почему тиун боярский не с ними?
Бедный дворский только развел руками и договорил остальное, утаенное.
Князь нахмурился и, ничего ему не ответив, тронул коня.
Дворский, поспевая за князем, привставая на стременах, старался разглядеть, что делают и где стоят вновь прибывшие.
Они стояли в сторонке от дороги, чинно.
Тогда Андрей-дворский вполуголос, но с расчетом, чтобы слыхать было и Даниилу Романовичу, произнес, как бы восхищаясь и сожалея:
– И до чего народ все могутный!.. Глядят смело… Такой пластанет врага – на полы до седла раскроит!..
Даниил угрюмо молчал, утупясь в гриву коня.
Они на рысях проехали мимо новых пришельцев. Князь не обратился к ним.
Дворский не выдержал.
– О-ох, Данило Романович! – почти простонал он. – И до чего народ к топору добрый – как на подбор. Покрой ты их своей княжеской милостью: вели в бою умереть. Умрут!..
Князь гневно к нему оборотился. Лицо его пылало.
– Оставь! – прикрикнул он на дворского. – Недоброугодное молвишь!.. Ты кто?.. – как бы грозно спросил он дворского. – Ты должен сам понимать: каждая держава своим урядом стоит! И этого уряда не должен сам князь рушить!.. Ты скоро скажешь мне: беглых холопов боярских прощать и в добрые воины ставить?!
Дворский молча склонил голову.
Чем