Инкс любил посещать владения друга, и не только из-за общения со старинным товарищем, но и потому, что получал несказанное удовольствие от созерцания находок Проклова. И сейчас Степану Федоровичу очень хотелось вновь полюбоваться на раритеты друга, но Дмитрий Александрович, схватив Инкса за руку, повлек его через весь коттедж. Степан Федорович с сожалением смотрел на проносящиеся мимо него на самой последней скорости витрины и полки, уставленные диковинками. Наконец археолог остановился возле маленькой узкой бронированной двери. Дмитрий Александрович открыл ее замысловатым ключом, тут же, едва Инкс вошел во внутрь, закрыл, потом пошарил по стене и привычным движением включил свет. Степан Федорович увидел, что находится в помещении, низком и душном, без окон, напоминающем кладовку. Посредине нее стоял предмет, в котором угадывались очертания статуи, закрытый плотным покрывалом.
– Ты готов? – спросил Проклов, тяжело дыша от возбуждения, дошедшего до предела. – Это может смертельно шокировать. Здесь само божество.
Инкс почувствовал, что тоже начал невольно испытывать волнение. Он глубоко вздохнул и шепотом ответил:
– Да.
– Смотри же! – воскликнул Проклов.
Он сорвал покрывало, и нестерпимый свет ударил в глаза Инксу. Степан Федорович на миг зажмурился, а когда открыл глаза, то замер от восхищения. Перед ним стояла золотая фигура женщины, почти в натуральную величину. Инкс признал скифскую работу. Тело было сделано довольно грубо и примитивно, руки и ноги скорее угадывались в этом массиве золота, но лицо было дивно хорошо, образчик тончайшего искусного древнейшего, утраченного ныне, мастерства. Одухотворенный лик неведомой богини, царицы или жрицы, созданный несколько тысячелетий назад. Проклов упал на колени и простер руки к древнему идолу.
– Она – само совершенство! Есть ли ей подобное в нашем мире? – прохрипел Проклов.
Инкс молчал, тоже покоренной недосягаемым величием и древней красотой этого неведомого создания.
– И она вся из золота, – простонал Дмитрий Александрович. – Я осмелился взвесить эту деву. 50 килограммов чистого благородного металла. О великая культура, великие мастера, великий народ, который не поклонялся золоту, но посвящал его богам!
Проклов рыдал, стоя на коленях у ног сурового скифского тотема. Инкс сам набросил на статую покрывало, потом поднял сотрясающегося друга, выключил свет, вывел археолога из кладовки, взял у него ключ и сам закрыл дверь. Ключ он вручил Проклову.
– Пойдем, – сказал Степан Федорович. – Боги не любят, когда на них долго смотрят.
Проклов на шатающихся ногах прошел в гостиную своего дома и тяжело плюхнулся в кресло. Инкс сел рядом.
– Я сам нашел ее, – плакал археолог, – в сибирской глуши, где не бродят даже звери. Несколько месяцев тяжелого, одинокого труда. Ты ведь знаешь, я работаю один. Временами я готов был впасть в отчаяние. Но вот удача улыбнулась мне, я наткнулся на старинное