Январское
Ты как хочешь…
вновь январь,
солнце низко, ветки, ветер,
Воскресенского проспекта
вековая киноварь.
Ты как хочешь…
мне ж пора
избавляться от иллюзий,
утра красная гора
прочит стужу.
А, и бог с ней, все слабей
боль глухая —
ты как хочешь…
на Крестовской в криуле
что-то пьяненький бормочет.
Что-то, мать их в перемать,
уж совсем житья не стало, —
ты как хочешь…
больше ждать
не могу, душа устала.
«Конец марта…»
Конец марта,
лишь кой-где проталин
пятна рыжие, но уже лес
в предвкушеньи тепла,
да и сам я
жду его, не дождусь.
Будет медленный вечер…
качнется
лодка красная, и по воде
побежит волна…
Осенние мотивы
1
Как в кадре – ты стараешься,
лицо
сияющее, влажное – я мог бы
всю жизнь смотреть, смотреть…
почти сливаясь
с ржаной соломой, волосы твои
чуть-чуть светлее все же…
красный грохот
комбайна,
блекловатый солнца свет.
2
Туман… золотые шары
просвечивают,
невозможно
хоть что-то понять
и зачем?..
когда золотые шары
просвечивают сквозь туман.
3
Пора предзимья, дальние холмы
как на ладони —
взглянешь и увидишь,
как улетают души…
Бог с тобой…
а небо пасмурно, и амплитуда
отчаянья не столь уж велика.
«Недолгое забвение…»
Недолгое забвение,
и вот
вновь Драгоманов,
не сойти б с ума,
свет города висит на облаках
подшёрсткою,
ночь дольше чем зима,
но перейти по камушкам иль вброд
пока везёт.
Скрип коростеля
Чуть слышимый скрип коростеля,
туман полосой, ночь светла,
лишь дали как за метелью
из дымчатого стекла.
И, кажется, радуйся – лето,
но все же так явственна связь
меж призрачным северным светом,
и жаждой исчезнуть, пропасть.
«Ты очнешься однажды…»
Ты очнешься однажды…
брезжит утренний свет,
ни к чему не обязывающий,
словно прошлого нет.
Воля вольная… долго
ты стремился к ней…
пей
эту терпкую горечь
свободы своей.
«Станция Мудьюга…»
Станция Мудьюга…
ветер,
сумерки зимнего дня,
девушка