Мы погрузили тела в стандартные по размерам ящики, молодому человеку пришлось слегка подогнуть ноги в коленях. К полудню мы доехали до кладбища, где уже собрались школьные товарищи мальчика, а также немногочисленные соседи. Одна девочка держала в руках дешёвый венок с ленточками, которые трепыхал поднявшийся ветер. Мы вытащили гробы и открыли крышки для того, чтобы солнечный свет в последний раз подарил им немного тепла.
Мальчик в растрёпанном костюмчике пристально смотрел на меня, затем он повернулся и обратился к своей учительнице:
– Марина Александровна, а почему тот дядя всё время улыбается и так часто моргает?
– Тише! – ответила она, – Ему грустно, как и всем нам.
Удивительно, что таких маленьких детей привели на могильник. Из-за истерик и неугомонного плача всё это быстро закончилось. Мы остались вдвоём. Школьники поспешно сели в старый автобус и через минуту исчезли за горизонтом. Гена уже давно начал копать яму, а я всё стоял, пристально разглядывая девку и размышляя: «Почему бы не унести её домой?» Я так бы и стоял вечно, но внезапно прилетевший в висок комок земли отбросил от моего рассудка подобные желания.
– Ну, ты будешь копать или нет?! – сурово прикрикнул он.
Я натянул перчатки, взял лопату и принялся тревожить кровожадную почву, которой не терпелось поглотить в свои прожорливые недра очередную порцию полезной органики. Запутанные клубки червей беспорядочно копошились и слизь, покрывающая их тела, казалась слюной, выделяющейся перед трапезой.
Три месяца работы оказались позади, и я, наконец, держал в руках заветную сумму.
– Ало, Ген, здорова, не занят? Помоги машинку стиральную дотащить, а?
– Здорова, адрес подскажи, приду.
Спустя полчаса послышался стук в дверь, на пороге стоял поддатый Геннадий. Я торопливо оделся, мы вышли на улицу и направились в магазин электроники. Это было первое сентября, мимо нас то и дело мелькали школьники в нарядных одеяниях. На их спинах пока что колыхались белоснежные крылья, так как они ещё не знали, что все их мечты, надежды и будущее давно украдены.
Во время перетаскивания тяжёлого агрегата через улицы я услышал от моего помощника все существующие в нашем языке матерные слова, а также их вариации и смеялся, как умалишённый. Чтобы отблагодарить Гену за помощь, я забежал в продуктовый, взял бутылку водки и палку колбасы с хлебом. Наконец, мы добрались до квартиры и разместили машинку в ванной. Для проверки работоспособности я нашёл под диваном свои трусы и футболку, покрытые толстой коркой спермы.
Машинка заработала, я прошёл на кухню и сел за стол. Гена поднял для себя тот самый стул, и этим действием он, как будто, освободил меня от чего-то совершенно ненужного и больного. То, что мы делали и не делали, безвозвратно увязало в прошлом, которого, с одной стороны, вовсе и не существовало, а с другой –