Пока машину разгружали, очередь устанавливалась по номерам. В толпе всегда находился какой-нибудь активист, который следил за порядком, за разгрузкой хлеба и за тем, чтобы весь привезённый хлеб был продан людям, т.к. хлеба хватало не всем. Тем, кто пришёл позже, надо было ждать следующей машины неизвестно сколько. Одна машина развозила хлеб по всем булочным города. Она была древняя, и потому часто выходила из строя, но другой не было, – не так давно, закончилась война. По нашим номеркам нам давали буханку чёрного хлеба и калач. Батонов у нас не пекли. И мы, счастливые и усталые, не спеша брели домой. По дороге я тихонько отщипывала калач и с упоением проглатывала тёплые и душистые кусочки. Бабушка делала вид, что не замечает моей хитрости. Хлеба нам хватало на 2 дня. А потом снова….
В 1949 году я пошла в школу и за хлебом уже не ходила, а с 1950 года давали уже по 2 буханки в руки, и бабушка ходила в очередь одна. Вообще очереди были всегда и везде. Как говорится, очередь длиною в жизнь. Стояли даже у закрытых магазинов, ждали, может «выбросят» что-нибудь съестное или просто полезное. Самые тяжёлые послевоенные годы: 1946, 1947 и 1948. Нам удалось их пережить – бабушка нас сохранила.
Что она только не придумывала, чтобы накормить нас. Из овса она варила неаппетитное на вид, но довольно сытное блюдо – овсяный кисель. Она заливала промытый овёс водой, заквашивала его, потом перемалывала, процеживала, и варила с помощью крахмала как обычный кисель. Только вместо сахара добавляла соль, которая тоже тогда была в дефиците. А если в этот кисель добавляли хоть чайную ложку подсолнечного масла – пальчики оближешь, особенно, с голодухи. Выручал нас и жмых, который привозили для лошадей, им ведь приходилось много и тяжело работать, поэтому о них заботились. Они с нами делились, хоть и против своей воли. Жевали мы и гудрон, мы его называли вар, как теперь жуют жвачку. Это позволяло на время обмануть голодный желудок.
По карточкам нам давали мелкую, меньше кильки, сушёную и очень солёную рыбёшку – снетки. Бабушка добавляла её в щи вместо соли. Иногда удавалось стащить пару штучек этих снетков и, запихнув в рот, долго сосать их до полного размягчения, ощущая вкус рыбы. Люди даже сочинили частушку: « Щи горячие, да со снеточками, а слёзы катятся да ручеёчками». Представьте – капустный суп с солёной рыбой, но мы не считались гурманами, ели что дадут, разносолами мы в тот период жизни избалованы не были. Задача состояла в том, чтобы