Потом мы разнежено лежали в постели и курили какие-то ароматические египетские пахитоски.
– Юрочка, – Жанетта поцеловала мой волосатый живот, – возьми меня в жены.
– У меня тут один контракт. С матушкой Смертью…
И я тогда ей все рассказал.
Жанетта лишь таращила на меня лазоревые глазенки.
– Милый, а давай, я на эту свадьбу приду? Разыграю из себя однокашницу. Женщины, знаешь, как умеют играть?
– Смерть – тетка дошлая. Сразу почует истинные отношения.
– И какие они?
– Мне кажется, я тебя… полюбил. Последняя, горькая, осенняя страсть. Верно, от отчаяния. С гибельным восторгом.
– Какой ты милый! Пойдем со мной на Арбат. Продадим парочку моих пейзажей. Потом закатим пир горой с секс-крещендо.
– Пойдем, касатка!
50.
На Арбате, с оживленным многоголосым водоворотом людей, Жанетта пристроила полотна возле плинтуса ядовито-багрового дома. После феерического соития, я думал – удача попрет косяком. Народ же больше интересовался матрешками с мордочками президентов.
Я готов был наброситься на тупорылых пешеходов: «Гляньте, идиоты! Это же гениально!»
Наконец, когда на небе оскалился желтый череп луны, а мы решили валить, к нам подвернул маленький человечек в макинтоше, с масляно поблескивающими зеницами. Поправил болотное клетчатое кашне, передернул плечами. Внимательно посмотрел на меня, потом на Жанетту.
– Сколько? – указал пальцем на полотно «Карнавал смерти».
Жанетта назвала скромную сумму.
Незнакомец полез в нагрудный карман и вывалил ей 10.000 евро.
Брови наши полезли на лоб.
– За все работы? – оторопело прошептала Жанетта.
– За одну…
– Да кто вы такой, черт подери? – прошептал я.
– Стюарт Джонсон. Торговец рыбьим жиром, из Исландии. Заплатил бы и больше, – подмигнул мне Стюарт, – однако активы все в деле.
– Я автор работ, я! – вскликнула Жанетта.
– Ах, вы… Могу организовать в Рейкьявике персональную выставку.
– Об этом можно только мечтать, – запунцовела Жанетта.
Стюарт, сощурившись, глядел на художницу:
– Для уточнения деталей я попросил бы, мисс, сегодня явиться в гостиницу «Пекин».
– С какой это стати? – ревниво заиграл я желваками.
Стюарт от души рассмеялся:
– Спешу успокоить вас… Я нетрадиционной половой ориентации.
– Тогда, конечно, – восторжествовал я.
Одиноким странником я побрел по суетливому Арбату.
Матрешечники горланили цены своих деревянных ублюдков мне прямо в лицо.
51.
– Ну, что? – завидел меня Горбунок.
– Все на мази? – джинн утонул в клубах горького дыма.
Тут грянул телефонный звонок.
Голос Жанетты звенел от счастья:
– Юрочка, Стюарт предложил мне