В Йемене нет ни нефти, ни газа. Да там, кроме песка, верблюдов и арабов, вообще ничего нет – страна бедная. До начала советских военных поставок с оружием у йеменцев было так себе – обе стороны мастерили противопехотные мины из чего придётся. Чаще всего это были обычные тротиловые шашки, а то и вовсе куски допотопного динамита, для увеличения поражающей способности обложенные гвоздями, болтами и гайками. Этакий самодельный аналог стандартного поражающего элемента. Ахмет помнит одно – он на такой мине подрывался. Очнулся уже в санитарной палатке. Из лечения вспоминаются давящие плотные повязки с топлёным курдючным жиром, отвар из верблюжьей колючки, верблюжье же молоко и сон. Провалялся он очень долго, но никакой операции ему не делали, да и ни крови, ни растворов не переливали. Даже антибиотиков никаких не давали. Всё само зажило по воле Аллаха. Потом Ахмет «окончательно выздоровел» и поехал учиться на военного врача, правда бегать ему всё ещё несколько тяжеловато… Теперь он понимает почему – в его сердце болт остался, за который он слёзно просит русских врачей, чтобы вытащили. Да продлит Аллах годы их жизни и наполнит их дома достатком! Падджялуйста!
Операцию провёл сам академик Колесников. Болт извлекли, дефект межжелудочковой перегородки ушили. В ходе операции по старым рубцам определили траекторию болта. Тот попал в нижнюю часть грудной клетки со спины, слегка отрикошетив от ребра, прошил стенку правого желудочка, пробил межжелудочковую перегородку, вышел в левый желудочек, где на излёте и затормозился в самой верхушке сердца[14]. По всем канонам полевой хирургии такая рана без самой немедленной специализированной помощи гарантированно не совместима с жизнью. И не один раз, а ПЯТЬ! Почему сразу не возникло острой тампонады – смертельного состояния, когда сердце обжимается кровью, вытекшей в сердечную сорочку, и из-за этого останавливается – никто не знает. Удивительно, что этот раненый не скончался от кровопотери, а ещё вероятней от синдрома «пустого выброса», когда сердце перестаёт сокращаться, если его камеры внезапно оказываются пусты от моментального массивного излития крови. Непонятно, почему не погиб от пневмоторакса – состояния, когда грудная клетка пробита и лёгкое спадается от накопившегося вокруг него воздуха. Не ясно, каким образом он, по сути, без какого-либо лечения избежал тяжелейших инфекционных осложнений, всяких там гнойных перикардитов, плевритов да медиастенитов[15]. И совсем странно, как такая рана в сердце смогла самостоятельно зарубцеваться. Впрочем, не совсем – дырка-то между желудочками все же не зажила. И последнее чудо – как с металлическим объектом в миокарде и таким серьёзным пороком Ахмед себя нормально чувствовал?
Именно на эти вопросы академик Колесников и хотел получить ответы. Когда Ахмед поправился после операции, опять послали за переводчиком, опять принялись за расспросы, и опять ничего не узнали. Тогда переводчика отпустили, но чтобы хоть как-то