В любом возрасте тяжело потерять настоящего друга, особенно трудно, когда тебе четырнадцать лет и друг этот – первый и единственный. Встреча с нежданной, непредвиденной смертью молодого человека переворачивает взгляд на жизнь – прежде беспечный, счастливый, спокойный. В этом возрасте человек предельно раним. Пережитая тогда трагедия – утрата, расставание, смерть – оставляет глубокие шрамы.
Николину смерть никто не мог понять и принять. Он – тот, кто учил меня плавать, сам плававший как дельфин, – утонул в мелкой речушке. Как это могло случиться? – спрашивали все.
Я разделила потерю и тоску с его матерью, открыла ей наши разговоры, переписку, красоту нашей дружбы, дав ей свой дневник. О том, что я его вела, она узнала от моей мамы. Я не могла отказать, это было для нее утешением – может, благодаря этому она не покончила с собой. Теперь жалею, что не переписала, отдала насовсем, а не просто почитать. С утратой дневника я еще раз потеряла Николу. Как ангел, хоть и без крыльев, иногда, в каникулы, он прилетал навестить меня и пробуждал все лучшее во мне.
Его уход разрушил доселе беззаботную детскую жизнь – как землетрясение, паводок или муссон, разбил все мечты, поселил в моей юности печаль и пустоту.
Смерть оставила во мне одиночество, которое я, сознательно или неосознанно, не хотела заполнять новой дружбой. И пока взрослые вопрошали, почему Всевышний все это допустил, я реагировала иначе – молитвами избавлялась от тоски и страха. Судьба, как природа, подвержена переменам – на всё есть свои причины. Я посвятила себя живописи и литературе.
Его отец накануне деловой поездки, куда он взял Николу, увидел во сне неизвестную церковь. Он рассказал этот сон, который видел несколько раз, случайному попутчику в поезде. Тот внимательно выслушал и сказал, вздрогнув:
– Это монастырь святой Параскевы Пятницы, у меня есть снимок. Вот, посмотрите. Он по дороге в Крушевац, куда вы направляетесь, заверните туда.
Картина, увиденная во сне, и фотография были идентичны.
Отец Николы успешно завершил дела в Крушеваце, и они с сыном отправились в монастырь. Был жаркий летний день. Два месяца как не было дождей, земля потрескалась от засухи. Отец и сын решили освежиться в реке. Покрытое камнями русло было почти безводным. Сделав несколько шагов по дну, Никола, отличный пловец, ушел под воду и исчез – без звука и следа.
Он не вышел живым из той пересохшей реки, не увидел монастыря. Водоворот ныряющего потока втянул его под землю. Люди, живущие близ монастыря, говорили, что это знак Божий: кто-то из родителей согрешил.
Похороны помню смутно. Не знаю, был ли он похоронен при монастыре или мы приехали туда только на панихиду. Монастырь остался у меня в памяти мрачным местом – словно не было там ни икон, ни фресок, только большие лампады и восковые поминальные свечи в песке.
Почему