Они заметили ее не сразу, а спустя мгновение.
Но в это мгновение ее глазам явилось нечто, что показалось ей странным. Мужчины стояли у окна спиной к двери. Эллиот, обнимая Лоуренса одной рукой, что-то шептал ему вкрадчивым голосом.
Странность эта состояла в том, что двое мужчин стояли настолько тесно друг к другу, что ее отец практически прижимался к Эллиоту, и их губы почти соприкасались. Тогда это произвело на нее сильное впечатление и даже испугало.
Должно быть, она издала какой-то звук. Мужчины оторвались друг от друга и повернулись к ней. Но она успела заметить, как в глазах отца блеснули слезы, которые, казалось, мгновенно исчезли.
Они об этом случае никогда не говорили. Но во время долгой дороги обратно в Лондон отец посадил Джулию рядом с собой в старом вагоне и крепко обнял – с какой-то грустью и безысходностью, как ей тогда показалось.
– О чем ты сейчас думаешь, папа? – спросила тогда Джулия.
– Ни о чем значительном, дорогая моя, – ответил он, глядя на пробегающие за окном поля. – Просто в жизни нам приходится рано или поздно от очень многого отказываться, потому что мы не можем иметь всего, что хотим. Ты сама это скоро узнаешь. Мы с тобой счастливы, моя дорогая. Вполне счастливы, но каждому в этой жизни когда-нибудь обязательно приходится чем-то жертвовать.
Помимо этого случая, ей в своей жизни неоднократно пришлось наблюдать Эллиота в разных необычных ситуациях, и она время от времени заставала его скучающим и утомленным на провинциальных светских приемах и балах.
Что ж, зато теперь перед Эллиотом лежал весь мир. Ему больше не нужно было совершать никаких жертв, вроде той, на которую он пошел много лет назад, женившись на американке – наследнице большого состояния, оплатившей все его долги и подарившей ему красавца-сына для продления его древнего рода.
Оглядываясь в прошлое, ее не удивило, что Эллиот сразу после знакомства с Рамзесом заподозрил в нем существо, далекое от понимания обычных людей. Именно Эллиот пошел за Рамзесом в Каирский музей в тот вечер, когда была разбужена Клеопатра. И именно он взял на себя заботу о воскрешенной царице Египта, когда Рамзес бежал от нее в страхе из-за содеянного.
Вероятно в порыве раскаяния, позже, когда их большое путешествие подошло к концу, Рамзес дал Эллиоту пузырек с эликсиром, чтобы тот поступил с напитком по своему усмотрению. И Джулию не удивило, что Эллиот выпил эликсир.
И возможно, Эллиот, пока живы его жена и сын, никогда не вернется в Лондон, если сможет избежать этого. Он никогда не допустил бы, чтобы известие о его бессмертии обидело их или причинило кому-то из них душевную боль. Он, конечно, щедро посылал бы им свой богатый выигрыш в казино, он разыскал бы золотые копи в соответствии с инструкциями Рамзеса и оставался бы загадочным любящим дедушкой для своих внуков, которые никогда бы не встретились с их вечно молодым родственником.
Теперь