Что ж, он увидел достаточно.
Он вновь влился в толпу прохожих и поспешил в сторону ближайшего отделения телеграфа.
4
Сибил Паркер отчаянно пыталась записать содержание сна, который только что разбудил ее. Не зажигая лампы, она вынула из выдвижного ящика прикроватной тумбочки свой дневник.
В узкой полоске света, пробивавшегося из приоткрытой двери спальни, она принялась лихорадочно писать.
Я снова видела ту женщину, красавицу, у которой кожа темнее, чем у меня, с волосами цвета воронова крыла, с синими глазами. Она стояла на фоне моря в незнакомом мне городе и пристально смотрела на меня. Она даже протянула ко мне руку в тот самый момент, когда и я, похоже, потянулась к ней. А затем видение исчезло. В этом сне не было чего-то страшного или жестокого, как в предыдущих снах. Наоборот, он показался мне благословением. Может быть, моим страданиям с этими ночными кошмарами все-таки приходит конец?
Написание этих нескольких фраз совершенно обессилило ее.
Это был первый спокойный сон с тех пор, как начались ее ночные кошмары. Она понимала, что ей следовало бы наслаждаться таким облегчением. Но стоило ей только прикрыть глаза, как образы из других ее снов, страшных и непонятных, мрачными тенями снова встали вокруг ее кровати с балдахином.
Один из них был наиболее жутким. Тот, в котором она смотрела на красивого мужчину восточной внешности, который при виде нее пришел в ужас. Его испуг вначале просто озадачил ее, пока она не увидела свои тянущиеся к нему руки, иссушенные чуть ли не до костей. Она услышала треск раскалывающегося дерева, звон разбитого стекла, и уже в самый последний момент перед своим пробуждением догадалась, что выбирается из какой-то витрины.
Еще через неделю ей приснилось, что она своими руками душит женщину также восточной внешности, наблюдая по ее глазам, как жизнь медленно покидает ее тело. И, словно первые два сна доставили ей недостаточно страданий, ей приснился и третий кошмар. В нем из ночной темноты на нее неслись два огромных поезда; они двигались навстречу, с противоположных направлений, и ярко светившие прожекторы на их локомотивах напоминали глаза разгневанных богов. Затем она почувствовала, что уносится в небо на ложе из огня, и проснулась с пронзительным криком, который разбудил всех в доме.
Невозможно было забыть эти кошмары. Но где-то в глубине души она определенно чувствовала: эти сны представляют собой обрывки чьего-то жизненного опыта или переживаний, которые она пока не могла осмыслить и которым у нее не было объяснения. Поэтому ей было важно сохранить все фрагменты в целостности на будущее.
Спустя несколько минут Сибил немного успокоилась и перестала судорожно хватать ртом воздух; дыхание постепенно стало глубоким и размеренным, а комната опять вернула обычные очертания ее спальни.
Кричала