– Каких?
– Ну, допустим, в отделе зоотехника не дают сравнительный анализ падежа скота, хотя бы за квартал. В агрономическом отделе не дают данных об урожайности зерновых, о количестве земель во временном отчуждении, бухгалтерия – вообще в слёзы. Ведут себя так, будто я пришёл в их владения и пытаюсь нарушить устоявшийся порядок вещей.
Борис Гаврилович внимательно, с прищуром, смотрел на меня. Его глаза светились добротой и лаской.
– А знаешь, ты прав. Честное слово, здорово подметил – «владения». А как иначе сказать? Я как с фронта пришёл после ранения, как поставили бригадиром, так по сегодняшний день и бригадирствую. Представь, что я более сорока лет работаю, не имея ни отпуска, ни выходного. Ну, если каких два-три часа днём уделю дому – вот и всё. Утренняя дойка начинается в пять утра, и мне надо быть там, а вечерняя заканчивается в девять вечера – и мне также надо быть. Днём полевые работы надо объехать, заехать в мехотряд, выяснить, почему какой-то трактор не вышел… Да разве только это?
Жизнь порой такие вопросики подбрасывает, и от них не отвернуться, не отмахнуться. Приходится заниматься и житейскими вопросами рабочих. Ремонтом не только тракторов, но и душ человеческих. И что ты предлагаешь, чтобы я сказал: «Да это всё совхозное»? Не смогу так. Я сжился, слился с этой землей, врос в неё, в эту работу, в эти повседневные заботы. Я каждое поле знаю лучше, чем морщинки на лице жены, знаю, что можно на нём посеять и что получить. Я каждого из своих рабочих знаю, кто на что способен. А если это всё не моё – тогда дай мне два выходных в неделю, отпуск летом и, конечно, восьмичасовой рабочий день. Так чьё это всё будет?
Ты пойми правильно, мы без претензий на какую-то часть имущества или дохода. Нет! Мы ведём дела, как у себя дома, и так же переживаем, и воспринимаем успех и неудачу, как своё личное. Директор не переносит амброзию, как раз в разгар уборочной кампании он уезжает на курорт. А если и мы с управляющим второго отделения поедем на плотину загорать? Ты представляешь, что останется от этого совхоза «Овцевод»? Одна вывеска. Поэтому ты прав. Ты пришёл в чужие владения, мы столько лет, каждый на своём месте, строили, складывали, преумножали, а ты хочешь в одночасье всё…
– Борис Гаврилович, я ничего не хочу. Я хочу, чтобы мне дали отчётные данные, которые составляют ежемесячно в каждом подразделении, а мне не дают.
– Не знают тебя и ревностно относятся к своему труду. Дай тебе данные, а как ты с ними обойдёшься? И Раису Ивановну понять можно, она тоже, бедолага, крутит этими копейками. Представь, что нужно за что-то кому-то перечислить пять тысяч рублей, на счету всего шесть или семь тысяч, а предвидится крупная покупка техники – что ты будешь делать? Понятно, надо придержать денежки на счету, чтобы при заключении договора поставщик видел, что деньги есть. Как ты считаешь – это нарушение? Да, нарушение, и она это знает, и директор это знает, но положение диктует. А дай тебе информацию – ты поймёшь, или вынесешь сор из избы – и тогда скандал и в районе, и с поставщиками. Так что отчёт – дело тонкое, если не