– На проекты, честно говоря, у меня памяти нет, – сказал старик. – Одни открываются, другие закрываются… Но людей-то в голове держу, и доктора Д’Оса что-то не припоминаю. – Он коротко вдохнул воздух, поднял ладони к лицу и сильно подул на кончики пальцев, пытаясь их согреть. – Впрочем, я тут кто? Всего-навсего ночной дежурный.
– Нет, вы наверняка его видели, – возразила мама Кэй. – Он тут почти каждый вечер. И ночами сидит.
Привратник сказал ей, что у него в комнате есть телефон и список сотрудников, так что он может позвонить ее мужу в кабинет и тем самым сэкономить ей время. Она запротестовала было, но он уже повернулся и, прихрамывая, двинулся обратно в сторожку. Чуть постояв, они потянулись следом. Кэй взяла маму за руку, мамина ладонь была холодная, но что в этом странного посреди зимы? Они стали ждать у входа в крохотную сторожку – по сути это была застроенная ниша между двумя выступами старого археологического корпуса: кирпичная стенка, односкатная крыша, приятное круглое окошко. К стеклу были приклеены серебряные звездочки, и Элл, показав на них, стала рассказывать, какую рождественскую карточку она сделала в школе с такими же звездочками и с блестками. Она повторила одно и то же три или четыре раза, но никто не отозвался, а потом наконец в дверях сторожки показался привратник. Кэй попыталась взъерошить сестренке волосы, но они были туго заглажены назад – лед, да и только.
– Боюсь, нет его в моем списке, доктора Д’Оса, – сказал привратник. – И в университетском списке тоже нет. Эдвард Д’Ос, так вы сказали? Я хорошо посмотрел.
Мама Кэй тяжело вздохнула и, оставив девочек, вошла в сторожку. Они притихли под окном, но до них доносились только невнятные обрывки разговора. Над парковочной площадкой, где было тихо и почти пусто, возвышалось несколько голых деревьев – совсем юных, четырех- или пятилетних, высаженных через равные промежутки вдоль двух проездов между рядами парковочных мест. Раньше, припомнилось Кэй, тут росла трава, но теперь почти все было заасфальтировано. Ветви деревьев поблескивали под яркими прожекторами на крыше археологического корпуса. Питт – так называлось это здание в честь деятеля прошлых лет. Кэй зажмурила и левый глаз, погружая себя во тьму, и в порядке компенсации крепче стиснула руку Элл.
Когда дверь снова открылась, приглушенные голоса вдруг стали громкими, гулкими в пустоте двора. Клэр Тойна продолжала протестовать:
– …не понимаю. Вы говорите, список новый, но мой муж точно здесь. Он не один год тут работает. Могу вам показать его комнату.
Кэй слышно было, как привратник берет свое кольцо с ключами, закрывает дверь и спускается с мамой по ступенькам сторожки к парковочной площадке. Глаза Кэй по-прежнему были закрыты, и, может быть, поэтому она так ясно слышала в замкнутом дворе одиночное отчетливое эхо. При каждом мамином шаге раздавался скрип инея на булыжнике или плитах.
– А как, вы говорите, ваше имя? – спрашивала Клэр привратника в тот момент, когда Кэй с трудом опять открыла левый глаз.
– Рекс.