Другие готовы всё сделать ради того, чтобы их дети не отличались от остальных сверстников. И не замечают проблем, происходящих с их чадами. Марк Фейгин после ухода отца из семьи стал замкнутым и нелюдимым. Но мать и бабушка не могли налюбоваться на отпрыска и старательно не замечали, что он не мог налюбоваться на собственноручно убиенных кошек и собачек. Марк взрослел, взрослее становились и игрушки. Со своим единственным другом Кириллом Амхаровым они истребили население нашего соседнего городка, и, в конце концов, готовы были выстрелить друг другу в голову, если бы их вовремя не повязала федеральная стража.
Уличная улица знает множество похожих историй. Но все её обитатели не идут ни в какое сравнение с пожилой семейной парой, обосновавшейся в наших соседях в начале ноября… года. Они пытались задвинуть поглубже своих скелетов в шкаф, но сделать это им так и не удалось, – всё тайное когда-то становится явным и от правды не сбежать, как сильно бы этого не хотелось.
Я прекрасно помню тот день. Стояла один из последних тёплых дней индейского лета, когда солнце перед двухмесячным расставаньем дарит в качестве прощального подарка тёплые пучки света. Я возился в гараже, Ева была на кухне. Звонок в дверь, на пороге пожилая интеллигентная пара. Кажется, они только что покинули читальный зал в библиотеке, и книги ещё лежат открытыми на столах.
– Добрый день, мы ваши соседи – мистер и миссис Тротски, мы поселились двумя домами ниже, где до нас прежде жили Голдуотеры. Мы переехали с Умеренного Севера. До выхода на пенсию я работал учителем математики, а миссис Тротски трудилась по музейной части. Детей у нас нет, но есть премиленький бронепоезд в личном пользовании, – любезно интродуировался за двоих мистер Тротски.
– Меня зовут Ева, а это мой муж – Адам, – взяла слово моя жена. – Мы – Уэбберы. А это наши дети: Авель, Каин и Сиф, остальные умерли во младенчестве, мы использовали их останки в качестве наполнителя для кошачьего туалета. Они оказались отличным адсорбентом, и Адам