Учебник Российский политический процесс ХХ-ХХI вв. Власть, партии, оппозиция. Коллектив авторов

«царя-освободителя» Александра II 1 марта 1881 г. стало рубежом в российской истории и кульминацией в развитии самого революционного народничества. Следует заметить, что народники даже тогда не считали террор единственным или главным тактическим средством. Считая в принципе аморальным всякое насилие над человеком, народовольцы отрицательно отнеслись к покушению на президента США Дж. Гартфилда: «В стране, где свобода личности дает возможность честной идейной борьбе, где свободная народная воля определяет не только закон, но и личность правителей, в такой стране политическое убийство как средство борьбы есть проявление того же духа деспотизма, уничтожение которого в России мы ставим своей задачей. Деспотизм личности и деспотизм партии одинаково предосудительны, и насилие имеет оправдание только тогда, когда оно направляется против насилия» [5].

      Отдавая отчет в мощи конкретно-исторических обстоятельств, которые вызвали тяготение к террору, довольно интенсивное его использование на всех этапах народнического движения, подчеркнем, что абсолютизация политического насилия «Народной волей» привела движение в его классической форме к историческому тупику. На это обратил внимание в свое время Г. В. Плеханов: «Народничество стояло в резко отрицательном отношении ко всякой государственной идее; народовольцы рассчитывали осуществить свои социально-реформаторские планы с помощью государственной машины. Народничество открещивалось от всякой «политики»; народовольцы видели в «демократическом перевороте» самое надежное средство социальной реформы. Народничество основывало свою программу на так называемых «идеалах» и требованиях крестьянского населения; народовольцы должны были обращаться главным образом к городскому и промышленному населению, а, следовательно, и отвести интересам этого населения несравненно более широкое место в своей программе. Ставом, в действительности «народничество» было полным и всесторонним отрицанием народничества» [6]. Дав образцы высочайшей духовности, народничество романтизировало террористическую традицию и, тем самым, значительно укрепило ее, за что, таким образом, и несет серьезную историческую ответственность.

      Народнические организации возникали и в 80-е годы. Однако в конце 90-х годов они приняли название социалистов-революционеров (эсеров). Новым названием, зачастую, ассоциировавшимся позднее с «неонародничеством», предпринималась попытка, в известной степени, дистанцироваться одновременно, как от тактики народовольцев, так и от теории «малых, но живых дел» либеральных народников, объединившихся вокруг журнала «Русское богатство»; вместе с тем данным названием подчеркивалась приверженность идее социальной народной революции с участием многомилионного крестьянства, о котором «забывали» формировавшиеся марксистские комитеты социал-демократов. Крупнейшими из новых организаций стали «Союз социалистов-революционеров», «Рабочая партия политического освобождения