Конечно, кое-чему на сборах нас даже пытались учить, но как-то эпизодически, что ли. Была у нас обкатка танками. Это когда тебя засовывают в окоп, дают в руку гранату (учебную, учебную, т. е. деревянную) и подробно инструктируют, что должен ты схорониться (тьфу, слово-то какое) на дне окопа и ждать, когда через тебя танк проедет. Ага, веселое дело! А потом, значит, выскочить из окопа и вслед танку гранату зафундолить, уничтожив тем самым супостата. В реальности же пока я из окопа выбрался – в смысле, просто поднялся – танк урыл километра на полтора, так что гранатой я его поразить не смог. Не совершил такого геройского подвига.
Были у нас и двухдневные учения, когда, хоть и холостыми патронами, но настрелялись мы вдоволь. Кто б еще нам при этом сказал, что после такой стрельбы неделю автомат чистить надо! Ага, стрелял бы я тогда, как же!
Во время учений ночевали все прямо в поле, завернувшись в плащ-палатки. При этом Олень нас долго инструктировал, что самое главное – не прое… ну, это, не остаться без автомата, поскольку специальный взвод разведчиков из соседней части получил спецзадачу – выкрасть у спящих студентов десяток автоматов. Кто выкрадет – пойдет в отпуск, у кого выкрадут – пойдет под трибунал. Новое дело!
Поэтому ночью выставили дозоры. Я пошел в паре с Лешкой Литвиновым. А надо вам сказать, что у меня и так-то зрение ни к черту (я уже писал, что меня по этой причине в училища военные не приняли), так еще и куриная слепота. В общем, в темноте я ни черта не вижу. Лешка сначала думал, что я выделываюсь, но когда я на полном ходу носом врубился в стоявший (какой дурак его там поставил!?) бронетранспортер, расшиб при этом нос и разбил очки, он понял, что шутки кончились.
Ухватив меня за ремень, что бы не потерялся (я, а не ремень), Лешка потащил меня к нашему – чему? – биваку, наверное. В общем, где все спали. Первым делом, когда мы туда доплелись, я умудрился наступить на чье-то тело. Тело это оказалось студентом Маснюком (сто пятнадцать килограммов живого, но спящего веса). Очевидно, мое присутствие телу не понравилось, поскольку оно активно зашевелилось. Пытаясь удержать равновесие, я начал изображать что-то вроде чечетки, последние па которой закончились уже на голове бедного Маснюка. Тут он взревел, вскочил, тут же упал, запутавшись в плащ-палатке, опять вскочил. Я, естественно, пушинкой отлетел в сторону и собирался ретироваться, но не тут-то было. Я ожидал всего – дикого мата в первую очередь, но вместо этого насквозь заинструктированный Маснюк, подняв какую-то дубину, грозно двинулся на меня, приговаривая:
– В отпуск захотел, сука? А я, значит, под трибунал? Отдавай автомат, а то пришибу.
С этими словами он пытался вырвать из моих рук мой собственный автомат, с чем уже я был категорически не согласен. Спасибо, Лешка подоспел, а то Бог его знает, чем бы все кончилось. Ведь до смертоубийства могло дойти!
Когда наши сборы уже приближались к