– Агафья Тимофеевна, – начал ледяным голосом Куликов, – вы забыли ваше обещание.
– Кажется, вы видите, что я не забыла.
– Почему вы откладываете свадьбу до святок?
– Это желание отца.
– Неправда, Тимофей Тимофеевич сейчас мне говорил, что это ваше желание, которое он готов исполнить, но для него безразлично, хоть завтра под венец.
– Я не давала обещания венчаться завтра.
– Но вы забываете, что без моего согласия не вправе назначать срок. Я желал бы венчаться во всяком случае до рождественского поста и не позже как через месяц.
Ганя сидела ни жива, ни мертва, с ввалившимися глазами. За это время, со дня появления Куликова, она похудела и подурнела до неузнаваемости. Но сегодня вид у нее был особенно убитый.
– Иван Степанович, я откровенно вам скажу, что для меня легче было бы лечь в гроб, чем идти с вами под венец.
– Странная откровенность! Вы могли бы таких откровенностей и не говорить жениху! К тому же теперь, мне кажется, эти разговоры уже запоздали и совершенно излишни. Вы гораздо больше выиграли бы, постаравшись примирить как-нибудь наши отношения. Не забывайте, что очень скоро я буду говорить с вами как муж.
– Муж?! О, боже! Нет, нет, я не могу, я не в состоянии.
Ганя откинулась на спинку кресла и казалась упавшей в обморок. В эту минуту вошел Тимофей Тимофеевич.
– Что с тобой, Ганя? Тебе дурно?!
– Ничего, ничего, – поспешил успокоить Куликов. – Агафья Тимофеевна не привыкла не только целоваться, но и пить цимлянское. А тут и то, и другое, так сразу, вдруг. Ничего, это скоро пройдет, не беспокойтесь… Вот уж ей и лучше.
– Ганя, ты здорова?
– Здорова, папенька, это пустяки!..
– А мы с Агафьей Тимофеевной толковали тут, как бы ускорить свадьбу. Она соглашается до рождественского поста венчаться, только боится не успеть со всеми приготовлениями. Я обещаюсь помочь всеми силами, посвятить все дни, и мы надеемся в месяц все справить. Правда, Агафья Тимофеевна?
– Да, да, правда, я обещаю, я согласна, – прошептала девушка, делая усилие, чтобы приподняться. У нее страшно заболела голова, и она схватилась за лоб.
– Видите, как все хорошо устраивается, – произнес Куликов.
– В добрый час! И по мне, чем скорее, тем лучше! Дело ваше, дети.
– О, папенька, как вы добры к нам! Агафья Тимофеевна, у вас с шампанского, верно, голова не по себе, вы пошли бы отдохнуть.
– Поди, Ганя, поди.
– И я откланяюсь, папенька, мне надо еще по делам пройтись. Завтра утром я забегу невесту посмотреть. Агафья Тимофеевна, вашу ручку.
Куликов поцеловал руку девушки, поцеловался с Петуховым и пошел к двери.
Встала и Ганя. Пошатываясь, бессмысленно вперив куда-то взгляд, она ощупью направилась за Куликовым. Но он был уже далеко.
– Смотрите, Агафья