– Ли, а давай фото на память? В интернет выложим, Черному, и всем нашим покажем, пусть тоже порадуются – что ты был у нас.
– Нет, что ты, нам это нельзя!
– Что нельзя? Фоткаться?
– Общаться с иностранцами. Нельзя, чтобы в интернете были мои фото с вами. И если стукачи узнают что я общался с жителями капиталистической уже страны, то мне крышка, понимаешь?
А мне подумалось, что сейчас это для него практически как подвиг. Подвиг: вот так пройти по набережной полчаса с друзьями юности.
На прощание обнимаемся, и Ли уходит, озираясь по сторонам, энергичной своей походкой, мы долго смотрим ему в след, и полы его длинного пальто от быстрой ходьбы широко развивает ветер.
Пальто, такого неуместного в этот почти уже летний день.
Поставил машину, затемно уже вхожу в квартиру. На кухне ужин – картошка с грибами, салат, сок с тортиком, записка “приятного аппетита”.
Поужинал, ложусь в кровать. Не спится: все мысли, мысли…
Подхожу к окну: луна прячется в пруду, луг в цветах, немного маленьких домов и дальше кромка леса.
Мерно тикают часы, из-за стены доносится:
“Спи любимый малышонок;
Сладкий маленький пушонок” – это жена поет колыбельную.
Я? Как я счастлив…
“И создал Господь Бог человека
из праха земного,
И вдохнул в лицо его дыхание жизни,
И стал человек душою живою”.
(Книга Бытия 2:7З).
Есть ли у вас, уважаемый читатель, богатые родственники? А бедные? Слышал как-то такую шутку:
– У вас есть богатые родственники?
– Я о них ничего не знаю…
– А бедные?
– Те ничего не знают обо мне.
Так же и у меня – о богатых родственниках мне ничего не известно, ну а бедные … никогда не упустят случая напомнить о себе.
Вот Вадик – человек из тех, коих в народе называют пропащими. Чуть больше тридцати, а на вид так все пятьдесят. Бугристое, землистого цвета лицо, темные, без выражения глаза, нигде не работает и не учится.
На что живет? Да на что придется: снимает, например, с ног кроссовки, идет и меняет на водку. А мать – святая русская женщина, конечно и оденет, и придет – приготовит обед и ужин. Как бросишь такого? Хоть и непутевый, а свой. Сама воспитала да сама под сердцем выносила.
Меж тем в своем роде он – лучший. Как так спросите? А оттого, что из компании, из класса своего он почитай – один остался.
Петро утонул, Василь на мотоцикле разбился, Митяя в драке зарезали. Кто с перепоя, иль от наркотиков умерли, остальные по тюрьмам да по лагерям маются. Вот только он, да Чика всего и остались.
Как говорит Доренко: "Россия, 21 век", да что Россия, теперь уже вот “Новая Москва”, за МКАД 40 километров.
И сам – с пробитой головой, все руки в шрамах, судимый и сидевший.
Любит рыбачить, но своеобразно: идут на местный пруд. Какого обычно размера сельские